Категории раздела

Мои статьи [135]
Все мои статьи, автобиографические заметки, описание всех периодов жизни
История авиации Уральска [27]
В данной категории предполагается размещать все материалы по истории возникновения и развития авиации в Уральске
Статьи друзей [125]
В этой категории планируется размещение статей моих друзей и знакомых
Страницы Павла Ерошенко. Статьи, стихи, лирика, видео [8]
Материалы нашего земляка, военного лётчика Павла Ерошенко
Вячеслав Фалилеев. Размышления о бытии и сознании. [10]
Статьи нашего однокурсника, кандидата философских наук и автора многочисленных монографий по психологии и философии В.Фалилеева.
Иосиф Пинский. Жизнь в двух измерениях. [3]
Статьи нашего однокурсника И.Пинского о его жизни в СССР и США.
Анатолий Блинцов. Волны памяти [40]
Статьи нашего земляка из Бурлина А.Блинцова
Материалы братьев Калиниченко [25]
Политические обозрения, критика, проза, стихи
Полтавцы [47]
Материалы о моём друге детства Николае Полтавце и его семье
Новые "Повести Белкина" [31]
Категория статей пилота Уральского аэропорта В.Белкина
Аркадий Пиунов [7]
Материалы старейшего пилота нашего предприятия А.Пиунова
Аркадий Третьяк, о жизни [3]
В этой категории мой однокурсник А. Третьяк публикует свои воспоминания
Владимир Калюжный. Молодость моя - авиация [41]
Михаил Раков [3]
Воспоминания об авиации и, вообще, о жизни
Валерий Стешенко [4]
Полковник от авиации
Герои - авиаторы Казахстана [30]
Биографические очерки о выдающихся авиаторах Казахстана
Любовь Токарчук [7]
Ухабы жизни нашего поколения
Ирина Гибшер-Титова [3]
Материалы старейшего работника нашего авиапредприятия
Надя [9]
Материалы нашей мамки - Нади
Валентин Петренко [7]
Бывших лётчиков не бывает
Николай Чернопятов [3]
Активный "динозавр" авиации

НОВОЕ

ВХОД

Привет: Гость

Пожалуйста зарегистрируйтесь или авторизуйтесь! РЕГИСТРАЦИЯ очень простая, стандартная и даёт доступ ко всем материалам сайта.

Найти на сайте

Архив записей

Открыть архив

Друзья сайта

Статистика





Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0




Облако тегов

Назарбаев религия Колесников Валерий Ольга Лисютина украина классы казахский язык латиница китай Жанаузень марченко ленин коммунизм масон Дарвин donguluk уральск Колесников Валерий Николаевич аэропорт 航空 Уральский объединённый авиаотряд Уральский филиал Казаэронавигация Maxim Бурлин Уральский авиаотряд תעופה קזחסטאן Рижский институт ГА Казаэронавигация казахстан Бурлинская средняя школа maxim kz Рижский институт инженеров ГА рига Бурлинская школа авиация תעופ нью-йорк Казаэронав Павел Ярошенко Чаунское авиапредприятие Башмаков Олег Лётное училище РКИИГА Примаков Сергей Тищенко Виталий МЭИ ульяновск Виктор Натокин Пинский Иосиф Олег Башмаков Вячеслав Фалилеев Николай Полтавец Калюжный Геннадий Полтавец колесников политика идеология сша бобруйск Бронкс певек выборы Президент Анатолий Блинцов германия Сергей Примаков КОБ Блинцов Кассель Маренков Анатолий Уральский Аэропорт Аэропорт Уральск ташкент узбекистан Бад Вильдунген Л-410 Александр Семёнович Пелипец израиль философия Алексей Сербский актюбинск Калиниченко Марксизм Михаил Калиниченко салоники Алма-Ата Ерошенко Павел Валерий Белкин Красный Кут маркс афанасьев Коробков Кашинцев Бог урал белоруссия авиационно-химические работы эволюция человека путин Природа Фурманово оренбург Новая земля Николай Путилин ОрПИ ВОв 137 ЛО война шевченко Александр Коновалов штурмовик Пелипец ил-2 Амангалиев Валерий Колесников москва экология церковь армия североморск Владимир Калюжный АН-2 ваз Уральское авиапредприятие безопасность полётов 137 лётный отряд Гурьев Рыбалка Индер ранний Леонид Овечкин ПАНХ Новый Узень Конников кустанай Джаныбек кульсары Олег Амангалиев Пётр Литвяков АХР Игорь Ставенчук Макарыч Николай Сухомлинов дефолиация Западно-Казахстанская область Джизак Михаил Захаров Молотков Дмитрий Сацкий АГАПОВ Пиунов Павел Шуков Карачаганак Коробков М.Е. Новенький Иртек Павел Юдковский Аркадий Пиунов Бейнеу Капустин Яр Джангала Анатолий Чуриков Иван Бадингер Новая Казанка аксай Як-18 Надежда Тузова кравченко Валентин Петренко Николай Строганов Канай тольятти Гидропресс Подстёпный апа АТБ Амангалиев О.И. Як-12 Пугачёвский КДП капитан КГБ УТР дача тарабрин Гидлевская Сталин литва Гитлер Райгородок Анатолий Шевченко охота аэрофлот Сайгак гсм Лоенко Ленинград Кёльн Павел Калиниченко Мангышлак самолёт христианство бесбармак Полтавец Николай Овчинников белкин Николай Корсунов африка Беркут Ноутбук Омега брест Брыжин латвия анадырь Аппапельгино камчатка Прейли Унжаков Валерий Унжакова Оксана Чаунский ОАО Якутск чубайс ельцин Гайдар зко архангельск малиновский Нестулеев коваленко пятигорск Анатолий Нестулеев Виктор Рябченко авиационно-техническая база пожар Алексей Былинин Алтунин митрофанов Александр Тихонов Владимир Скиданов гриценко самара Польша евдокимов Академия Жуковского Наурзалиев родин Н. Полтавец са ядерный полигон Отдел перевозок герой Кузнецов Стешенко В.Н. Афганистан Бжезинский Олбрайт свердловск павлодар академия им. Жуковского Знамя победы рейхстаг киев варшава Кантария Ковалёв Александр Леонтьевич Орден Славы АиРЭО караганда металлист Перепёлкин ислам База ЭРТОС вера Владимир Капустин берлин Бурдин Лиховидов Греция Хрущёв сочи вселенная экибастуз крым байконур Балаклава владивосток орал бузулук жуков Заяц Высоцкий максим котов волга Яков Сегал мясников крупа милиция Дальний Восток
Пятница, 29.03.2024, 19.40.50
Приветствую Вас Гость
Главная | Регистрация | Вход
Колесников - Donguluk, или жизнь простого человека

Каталог статей


Главная » Статьи » Мои статьи

Целина

Заканчивался первый курс института. Дела мои шли неплохо, экзамены я сдал на отлично все, соответственно моя стипендия увеличивалась до 45 рублей, что радовало.

Планы на лето были определены ещё зимой, сильно обидевшись на родителей, которые не рекомендовали мне ехать на зимние каникулы, я решил и летом не ехать домой. Один месяц каникул нужно было отработать в институте на хозработах, либо на «малой целине», в то время строилась Даугавпилская ГРЭС. Я решил ехать на настоящую «целину» в составе студенческого строительного отряда.

Готовились долго, досрочно сдавали экзамены, получили комсомольские путёвки, форменное обмундирование. В качестве формы нам выдали грубые лавсановые красные рубашки с эмблемами строительных отрядов Латвии, нам дополнительно выдали ещё и эмблемы нашего института. Рубашки были нарядные и практичные.

Ехали мы с другом, Витей Мордвинцевым. Дорога планировалась длительная, поэтому мы загодя закупали продукты, кормить в дороге не обещали. Вскладчину мы с ним купили большой рюкзак, а поскольку денег особо не было, купили несколько десятков рыбных консервов, самых дешёвых, это была килька пряного посола, кстати, жутко солёная. Рюкзак получился неподъёмный, грузили мы его только вдвоём. На обратной стороне одного из клапанов кармана рюкзака Валера Полетаев масляными красками нарисовал лежащую женщину, естественно в обнажённом виде. Кроме продуктов с собой я вёз новенькую форменную одежду, которую Перельман мне наконец пошил, я рассчитывал на обратном пути на день-два заехать всё-таки домой, а без формы это было бы неэффективно.

Уезжали с Рижского вокзала поздно вечером, проводы были организованы шумные, ехали студенты со всей Латвии, гремели оркестры, был митинг. Некоторых наших студентов уже провожали девушки. Склонившись на грудь нашего кудрявого красавца, музыканта Виталия Шевченко, в голос рыдала очень высокая, белокурая латышка, мы с Витей только завидовали.

Дорога на целину заняла около недели, мы ехали южной дорогой, видимо в связи с массовыми летними железнодорожными перевозками, все центральные, оптимальные пути были заняты. Рано утром мы приехали в Вильнюс, здесь мы долго стояли, пока к нашему составу не были прицеплены дополнительно ещё четыре вагона с литовскими «целинниками», которые были одеты в светло-зелёную форму. Здесь поступило указание: на наших рижских эмблемах стройотряда было необходимо закрасить синим цветом белые волнистые линии, символизирующие волны моря. Оказывается красный фон эмблемы и эти, расположенные внизу линии, напоминали флаг довоенной, Ульманисовской Латвии, указание мы выполнили не задумываясь. По сравнению с Ригой, Вильнюс выгодно отличался простотой и полным отсутствием признаков урбанизации, недалеко от насыпи росла земляника, которая уже спела, мы её собирали и ели.

Дальше был Минск, который мы проехали без остановки, Белгород, где на вокзале уже торговали первой черешней. Черешню я увидел впервые, торговки, каким-то особым способом, навивали черешки черешни на прутики, и получалась такая, изумительно красивая гроздь, причём черешня была разных цветов, от бледно-жёлтого, до ярко-красного, пурпурного.

Есть кильки пряного посола мы уже не могли, очень уж солёными они оказались. Мы начали раздавать банки своим друзьям, за второй банкой уже никто не приходил. Стояла сильная жара, консервы начали «пухнуть», мы не стали дожидаться взрывов и выбросили банки на ходу на железнодорожную насыпь. Теперь нужно было рассчитывать только на свои немногочисленные денежные запасы, на которые можно было приобретать продукты на железнодорожных станциях. К счастью продукты были относительно недорогими, цены, по сравнению с ценами в Риге, были гораздо ниже.

Наш «весёлый» поезд ехал прямо на юг, было такое ощущение, что мы едем не работать, а отдыхать. В Ростове я впервые увидел «Тихий Дон», который мы пересекли по длинному железнодорожному мосту. В Ростове торговали рыбой в разном исполнении чебуреками, которые я попробовал тоже впервые, они мне очень понравились.

Дальше был Волгоград, Саратов, проезд через которые я помню плохо, наконец, мы доехали до моего родного Уральска. Побродил я минут 15, пока стоял поезд, по вокзалу, в надежде встретить кого-нибудь знакомого, никого не встретил, расстроился и мы поехали дальше. На этом отрезке пути поезд начал навёрстывать упущенное время, мы очень быстро проехали Оренбург, Челябинск и вскоре оказались на тупиковой станции «Пески целинные» Кокчетавской области.

Станция была переполнена автотранспортом с районов всей области. Командиры отрядов разыскивали своих работодателей, стоял гвалт, неразбериха, но в конечном итоге всё довольно быстро уладилось и наш отряд погрузили на два открытых грузовика ГАЗ – 51, оборудованных поперечными лавками, с трудом, но мы все поместились. На отдельной машине везли наш контейнер с вещами, в котором было рабочее обмундирование. История появления этого обмундирования тоже была несколько необычна; командир наш, студент второго курса, ехал на целину уже второй раз и хорошо знал недостатки организации работы на подобной стройке, поэтому загодя, ещё зимой, организовал встречу с нашего ректора с республиканским воинским начальством, на которой было достигнуто некое соглашение, по которому нам, на время работы на целине, воинская часть выдавала обмундирование бывшее в употреблении, при этом предполагалось, что возвращать обмундирование необходимости не было. Мы «попали в кон», нашим спонсором оказалась одна из военно-морских частей Лиепайского гарнизона, которая проходила процедуру не то переформирования, ни то вообще расформировывалась. Короче, мы получили новое летнее солдатское обмундирование и даже в количестве, сильно превышающем наши потребности. Я, например, за два месяца на стройке износил почти полностью две пары новых кирзовых сапог, много гимнастёрок и галифе ещё остались после нас в посёлке, где мы строили.

Хорошо помню, что работали мы в Рузняевском районе Кокчетавской области, а вот название совхоза не помню, помню только фамилию прораба, который нами руководил – Кравченко.

По прибытии мы заселились в общежитие. Это была большая комната, рядом, в небольшой комнате, расположилась наша немногочисленная женская половина.

Отряд наш состоял из тридцати человек, в основном это были студенты первого и второго курсов нашего, механического факультете. Командир был второкурсник, но «переросток», до института он уже отслужив в армии и даже прошёл переподготовку и получил звание младшего лейтенанта, фамилию, к сожалению, не помню, звали его Иван. В отряде обязательно подразумевалась должность прораба, нашим прорабом был выпускник Рижского строительного института, то же не помню ни имени, ни фамилии. Врачом отряда была студентка 5 курса Медицинского института. В качестве поварихи работала студентка старших курсов сельскохозяйственной академии по имени Гайда. Ещё были три девочки из Лиепайского педагогического института. Валя большая, Валя малая, судя по едва заметному акценту белоруска и Нинка, маленькая, чёрненькая, довольно разбитная девочка. Ещё нам, в качестве нагрузки, дали на воспитание «трудного подростка» из детского дома, который благополучно, в первый же день сбежал, и мы его больше не видели. Все второкурсники в прошлом году уже работали на целине, приобрели определённые навыки и в первые дни помогали нам.

Строили мы «с нуля», то есть сами размечали фундамент, закладывали его, «лили» с бетона стены, ставили стропила, крыли крышу шифером. Объектов в начале было 2, один объект располагался за посёлком, на территории временного аэродрома сельхозавиации, это был склад для минеральных удобрений, второй объект строился в районе совхозных мастерских, это был не то склад, не то гараж, размеры его были такие же, как и первый склад, что-то около пятидесяти метров в длину.

Выкопав вручную фундаменты, мы залили их бутобетоном. На каждый объект работали по две бетономешалки, песок и камень-бут возили совхозные машины. Затем ставили опалубку и проливали бутобетоном, на следующий день перемонтировали опалубку, продвигаясь таким образом вверх, к завершении, после чего наши плотники монтировали крышу.

Работа была чрезвычайно тяжела. Так много и интенсивно за всю свою сознательную жизнь я не работал. Утром поднимались в пять часов, завтракали, шли на стройку. Работали до 12, обед 45 минут и не более, со стройки шли в 11 вечера, до 12 ужинали, на сон оставалось в лучшем случае не более пяти часов. Так каждый день, без выходных до 27 августа включительно. Несколько человек остались завершать работу и приехали в институт только к 15 сентября.

В первые дни я работал на бетономешалке, бросал песок. Это была самая неквалифицированная работ, не требующая особой выучки. Вначале, когда мы только приехали, подумали, что заготовленного песка хватит на несколько лет, вокруг предполагаемых объектов высились его многочисленные кучи. К своему удивлению, после первого дня работы, мы поняли, что это только малая толика того, что нам надо перекидать за лето. Песчаный карьер был рядом и самосвал ГАЗ-51 не успевал его подвозить, хотя работали круглые сутки два водителя на подмену. Машины песка хватало едва ли на 10-15 минут работы. Бетономешалка работала беспрерывно, тон задавал так называемый оператор, который заливал в бетономешалку воду и засыпал цемент. Это был, как правило, второкурсник, который работал уже во второй раз. Перекуривали только тогда, когда надо было ломами передвинуть бетономешалку к куче песка, песок быстро убывал, бросать издалека становилось неудобно и долго. Один замес длился всего несколько минут, ровно столько, сколько было необходимо, чтобы оператор залил ведро воды и насыпал три лопаты цемента, за это время, мы втроём или вчетвером, досыпали замес песком, после чего оператор вываливал готовый бетон в установленные под бетономешалку носилки. Если с носилками была очередь, то работу надо было ускорять, иначе у основной рабочей силы будет потерян необходимый темп работы. Снижение темпа, равно как и его неравномерность, отрицательно сказывались на производительности, что всем нам было нежелательно, мы приехали зарабатывать деньги, а не отдыхать.

Утром, после первого дня работы, я думал, что подняться не смогу, однако вся мышечная боль прошла довольно быстро, на третий-четвёртый день, дальше работали как автоматы. Очень кстати нам пришлось обмундирование, которым командир «разжился» ещё дома. Я себе не представляю, что бы мы делали без него. Даже новые солдатские брюки-галифе, при работе совковой лопатой, не выдерживали в районе ширинки и мотни, рвались от черенка лопаты, причём зашивать было бесполезно.

Когда я на этой работе немного окреп физически, меня уже поставили на носилки. Работа считалась более тяжёлой. Вначале всё было более- менее приемлемо, вдвоём за одними носилками носили бетон от бетономешалки до фундамента, затем поднимать надо было всё выше и выше, руки не выдерживали, сгибались, содержимое носилок выливалось не в опалубку, а на тебя. Потом наши плотники настроили лесов и подмостей, естественно экономя при этом очень дефицитный в этих местах лес, ходить с полными носилками, по одной доске, на трёхметровой высоте было жутковато, тем более, что с детства я плохо переносил высоту. На этой операции сильно уставали и болели ноги, особенно их подошвы. Дошло до того, что встать на ноги я уже не мог. Помогла наша докторша. Вечером она намазала мои подошвы ног какой-то густой жидкостью, утром я забыл, где у меня болело, такой эффективной оказалась эта операция. До окончания сезона больше меня ноги не мучили.

К началу августа стало ясно, что на двух объектах, которые мы заложили, много мы не заработаем, так как выделенного вагона леса, очень дефицитного в этой местности стройматериала, на все крыши не хватает, а строительство крыши было очень выгодно, она по стоимости занимала более 30%, а сделать её можно было очень быстро. Надо было найти более денежную работу. Наш отрядный прораб подрядился выстроить ещё два двухквартирных жилых дома. Стены этих домов были тоже литые, но в отличии от складов, которые мы строили, в качестве наполнителя в бетоне использовался шлак, вместо песка. На эти два объекта меня даже назначили бригадиром, хотя и не официально. Два основных бригадира курировали первые, наиболее трудоёмкие объекты.

Работу тоже начинали «с нуля», но был уже значительный опыт. Быстро разметили фундаменты, выкопали канавы, залили бутобетоном. Затем опалубка и, в несколько приёмов, мы подвели оба домика под крышу. Крыши на первом, самом большом объекте и на наших жилых домах делала Вася Леткеман, студент второго курса. Он уже второй раз ездил на целину, до этого он отслужил в армии, работал на стройке. Как и большинство немцев, проживающих в Казахстане, он был отличным плотником и даже приехал со своим маленьким топориком. Он с подручными изготовил основу крыш, заложил первые ряды шифера, всю дальнейшую работу делали уже менее квалифицированные студенты. Очень трудно было носить большие листы шифера на крышу, по не совсем надёжным и недостаточно прочным подмостям и лесам. Самые отчаянные брали на спину до 9 листов шифера, я носил 5-6, больше не мог.

Позже я встретился с Васей Леткеманом в Ростове. В учебно-тренировочном отряде я изучал только что поступивший в Уральское авиапредприятие самолёт Л-410, в одной группе с нами и оказался Вася. Вся его семья переехала жить из Казахстана в Петропавловск-Камчатский, работал он в аэропорту «Елизово». Строил он там дом, в Ростове ходил по магазинам и рынкам, искал красивую фурнитуру для окон, дверей. Я представляю, какой красивый дом он построил для своей семьи.

Рядом с нашим объектом работала бригада армян. Их было несколько человек, похоже, что все они были родственниками. Строили они дорогу к посёлку длиной один километр. В случае успешного завершения строительства до морозов, они по договору осваивали около миллиона рублей, для нас это была недосягаемая и трудно представляемая сумма. Но, тем не менее, это было так. Вся работа была оформлена как ручная. Они вручную добывали камень бут, вручную кололи его на щебёнку, тачками отсыпали полотно, тачками возили песок, трамбовали большими ручными специальными трамбовками, изготовленными из толстого и тяжёлого дерева. Здесь же, на примитивной установке изготавливали черновое асфальтовое покрытие и «варили» чистовой асфальт, вручную развозили его на тачках, разглаживали специальными гладилками и катали ручным катком и пели при этом свои песни.

Ввиду непрерывности технологического процесса, работа велась круглосуточно, отдыхали по очереди, по 2 человека часа по 3-4. По ночам, чтобы не видел местный прораб, они немного «химичили». Нанимали за наличные, или за бутылку шофёра, который подвозил им песок или камень. Еду они варили себе сами, водку не пили, работали круглые сутки.

Строители они были «от рождения». Их бригадир, самый пожилой из всех, помогал нам советами, показывал, как и что надо делать. Я не мог не удивляться их природным талантам к строительству. Он говорил, что осенью демобилизуется его родной племянник, надо купить ему новую, чёрную «Волгу», а для этого надо хорошо работать всё лето.

Люди в нашем стройотряде подобрались разные. Некоторые, из бедных семей, приехали заработать, многие приехали «за романтикой», были даже такие, которые сбежали ещё с поезда, они использовали видимость поездки на целину с целью избежать обязательной и бесплатной «отработки» в Риге и продлить себе на один месяц каникулы. Наш кудрявый музыкант Виталий Шевченко оказался настоящим «сачком», тяжёлой работы не выдерживал, не работал демонстративно. Его перебрасывали с объекта на объект, пока от него не отказались все бригадиры, потом его оставили в покое. Негативное общественное мнение не мешало ему вплотную заниматься женщинами, по-моему, он «уговорил» «Валю большую». Играл на гитаре и пел слащавым голосом.

Наш командир Иван, фамилию уже не помню, был русским, но жил всё время в Латвии, хорошо знал латышский язык. По статусу студенческого строительного отряда, освобождённых должностей в отряде не было. В некоторых отрядах работали на стройке все, включая командира, замполита, прораба, врача и даже повара. Однако этот принцип выдерживался не везде. Наша отрядная администрация на стройке не работала, кроме, пожалуй, замполита Вити, тот работал наравне с остальными. В самом начале, по прибытии в посёлок, было проведено комсомольской собрание, на котором решали, как будем распределять заработанные деньги, поровну, по коммунистически, либо с учётом вклада каждого. «Старики» ратовали за введение так называемого коэффициента, учитывающего квалификацию, опыт, навыки и который должен был корректироваться комиссией из руководства отряда по окончании работы, в зависимости от интенсивности и качество вложенного труда каждого. Победила эта точка зрения, хотя многие хотели бы поделить деньги поровну. Администрация сразу же утвердила коэффициенты для командования и рядовых, здесь мы были уже в проигрыше, кроме того, такое положение вещей позволяло руководству особенно не «налегать» на работу, относительно высокий заработок был уже обеспечен.

Надо отдать должное командиру и особенно прорабу, которые смогли обеспечить такую организацию, при которой я не помню времени, кроме дней приезда и отъезда, когда бы мы не были заняты, и не просто заняты, а трудились постоянно и «в поте лица». Во многих отрядах, даже работавших в соседних посёлках, было много простоев, из-за неудовлетворительной организации труда. Тем не менее, это не позволяло им, особенно командиру, демонстративно «не работать» в нашем понятии. Рано, со всеми, они не вставали, ложились тоже гораздо раньше нас. Жили в отдельной комнате, ели тоже отдельно, на стройке, кроме прораба, никто из них не появлялся. Основная масса работающих отрицательно относилась к поведению руководства, особенно второкурсники, однако роптать побаивались, опасаясь несправедливого определения коэффициента по окончании работ. Командир по этому поводу не комплексовал, вёл себя даже несколько вызывающе, открыто спал вместе с докторшей в женской комнате, не брезговал и остальными девушками, кроме, конечно, Гайды, которая в следующем году заканчивала сельскохозяйственную академии, была спокойной, строгой, справедливой, порядочной девушкой и никого не подпускала к себе «на пушечный выстрел».

«Валя маленькая» была постарше нас, ей было 22 года, она вместе с Нинкой и «Валей большой» училась в Лиепайском пединституте. Была она очень привлекательна, красива и говорила с едва уловимым белорусским акцентом, конечно же, я был в неё влюблён, как и большинство наших парней, но она никому не отдавала предпочтения, когда же я признался, она очень мягко, чуть ли не по-матерински, объяснила, что я ещё совсем молодой, а ей надо выходить замуж. Чувство к Вале осталось на всю жизнь, моя жена, белоруска по национальности, стала моей женой отчасти от того, что подобный акцент, ещё менее выраженный, у неё тоже присутствует.

Было заметно, что «тянулась» Валя больше к Риделю, который был достаточно привлекателен. Был родом он из Усть-Каменогорска, из местных немцев. Был он ярко выраженным блондином, тих, спокоен, достаточно умён и рассудителен, как настоящий немец. Работал он очень хорошо и качественно, можно было любоваться, когда он ложил каменную кладку. Но когда он, по окончании работ, поздно ночью брал гитару и пел, то к нам сходилась вся местная молодёжь.

Чередой за вагоном вагон, С дробным стуком по рельсовой стали, Спецэтапом идёт эшелон, Из России в таёжные дали. Там на каждом вагоне замок, Две доски вместо мягкой постели И, окутавшись в чудный дымок, Нам кивали таёжные ели. Не печалься любимая, За разлуку простишь ты меня, Я вернусь раньше времени, Как тебе обещал. Как бы ни был мой приговор строг Я вернусь на родимый порог И тоскуя по ласкам твоим Я в окно постучу. Заметало пургой трактора, Даже «Сталинцу» сил не хватало И тогда здесь, под стук топора, Эта песня о милой звучала. Эту песню сложил я друзья, Всю сложил, от конца, до начала, И такой подобрал к ней мотив, Что она в лагерях зазвучала. Не печалься любимая, За разлуку простишь ты меня, Я вернусь раньше времени, Как тебе обещал. Как бы ни был мой приговор строг Я вернусь на родимый порог И тоскуя по ласкам твоим Я в окно постучу.На фото Витя Ридель спустя три года на военной практике. Кто-то говорил, что работал он в Сухуми после института и, вроде бы, сейчас живёт в Германии

Очень популярен был в то время Высоцкий. Пели его песни, имитируя его хриплый голос. Нашей Нинке нравилась песня про Нинку, которая «грязная и глаз подбит и ноги разные», несмотря на то, что наша Нинка никак не подходила под такое описание.

С Виталием Крюковым однажды пошли мы на местные танцы. Там мы играли дуэтом, я на баяне, а он на аккордеоне, которым он владел достаточно хорошо, чувствовалась подготовка не уровне музыкальной школы. Я, как мог, ему «подыгрывал», получалось что-то не то народное, не то эстрадное. Приглашали нас и на казахскую свадьбу, мы играли известные популярные вальсы, все танцевали на пыльной улице, всем было весело.

Первое время спиртных напитков в нашем лагере не было. По истечении 3-4 недель, командир привёз ящик питьевого спирта. Вечером, за ужином, наливали грамм по 70, на дно алюминиевой кружки. Пил я спирт впервые, храбрился и не разводил его водой, только запивал. После спирта засыпали, «как убитые».

Особых событий на протяжении двух месяцев не происходило, ездили пару раз разгружать на станцию цемент из вагона, тяжкий труд скажу я Вам. Цемент насыпан на пол вагона, лопатами выбрасывали его подальше от насыпи, поскольку грузить сразу в машину возможности не было, машина была одна, а за простой вагона был значительный штраф. Затем с земли грузили цемент на машину, которая делала много рейсов, пока мы перевезём весь цемент. Разгружали из крытых вагонов лес, тоже ничего хорошего, вагон «забит» лесом доверху, пока на коленках разберёшь верхний ярус, жизнь «малиной» не кажется.

Приезжала однажды к нам комиссия из областного штаба строительных отрядов, мы не вовремя оказались слегка «под шафе», но Иван напоил комиссию что называется «в стельку» и всё обошлось.

Случилось однажды и массовое отравление. Гайде помогали обе Вали и Нинка, что-то получилось «не так» и после завтрака весь отряд разбрёлся по степи, туалета не хватало даже для женщин. Оперативно сработала наша докторша, всем раздала по две таблетки фталазола, проследила, чтобы все выпили, через несколько часов всё встало «на свои места».

Тем временем неумолимо приближалось время окончания работ. Последние дни мы очень спешили и работали даже интенсивней обычного. Лес на второй склад так и не пришёл, мы, не по своей вине, лишались значительной части заработка, надо было закончить то, что можно было закончить. Один склад сдали полностью, склад под минеральные удобрения остался без крыши, наши двухквартирные домики остались доделывать несколько человек.

Местный прораб с нашим прорабом «закрывали сметы». Вспомнил, что нашего прораба звали Янис. Он с собой привёз несколько толстых книг-справочников по строительству, все они были на латышском языке. Предварительно «накачав» местного прораба Кравченко, Янис долго и упорно показывал свои расчёты, тыкая Кравченко в книги, в которых он ничего не понимал, кроме цифр. Таким образом оказалось, что все расценки были взяты из условий разработки грунта в вечной мерзлоте и при работах при температурах наружного воздуха -50град. и ниже. Кто кого обманул, трудно сказать, всей информацией, мы, как рядовые члены отряда, не располагали, но все разошлись довольные. Видимо и Кравченко тоже что-то «перепадало».

Было заседание комиссии по корректировке коэффициентов трудового вклада. Мне поставили наибольший коэффициент, что в конечном итоге вылилось в сумму, более 300 рублей «чистыми». Сколько получило наше руководство, можно было только предполагать. Но и сумма, по итогам двухмесячной работы, в 300 рублей, тогда была достаточно высокой, ни один из отрядов в эшелоне не ехал домой с подобными заработками, поработали мы удачно, обижались только нерадивые, у них заработок оказался почти вдвое ниже.

Конечно мы выполнили объём гораздо больший, чем был оплачен, это было очевидно, несколько второкурсников судились с руководством отряда, конкретно с его командиром в течении всей зимы, чем дело закончилось, не знаю, помню только, что больше денег нам не заплатили.

По традиции студенческих отрядов, по окончании стройки, проводился «прощальный костёр». В условиях безлесной степи, сжигать такое количество досок, использовавшихся ранее при строительстве, было кощунство, однако традиция есть традиция. Мы собрали все доски бывшие в употреблении, сложили и запали костёр. Под «горячую руку», местное население растаскивало по домам то, что по каким-то причинам в костёр не попало. Сожгли мы и много полностью изношенного обмундирования.

Местное руководство устроило нам проводы. Говорились речи, приводились цифры, из которых следовало, что наш отряд выполнил чуть ли не десятилетнюю строительную программу совхоза, все и всех благодарили, много пили и ели. Наутро сильно болела голова. Я был сильно неудовлетворён, что со мной опять ничего не произошло в плане общения с женщинами, всё-таки на целину я имел большие надежды, успокаивало только то, что кое-что заработал и можно будет не тревожить родителей некоторое время, да вероятность побыть дома, хотя бы несколько дней, сильно я хотел заехать домой на обратной дороге.

Уезжали мы уже с известного места. В дорогу нам дали большую, неподъёмную алюминиевую кастрюлю, полную жареной свинины. Первоначально, с похмелья есть не могли, на второй день «умяли» всё, чтобы не пропадало, кто-то подсчитал и вышло чуть ли не по 3 килограмма «на нос». Водку больше не пили, в эшелоне был «сухой закон», да и денег нам Иван «на руки» не выдал, пока мы не подъехали к Риге.

Увы, но на обратной дороге меня ждало очередное разочарование, поехали мы «северной» дорогой, заехали по моему даже в Пермь, Москву объехали стороной. Видно не суждено было в этот год мне попасть домой, и я с грустью осматривал свой слежавшийся форменный костюм.

Особых впечатлений, кроме ранее незнакомого пейзажа глухой тайги, по которой мы ехали довольно долго, я не помню. Уже в Белоруссии, проснулись ранним утром, эшелон стоял на перегоне. Было довольно свежо. Невдалеке от железнодорожной насыпи были огороды, ровными рядами стояла крупная капуста, среди которой прыгал заяц. Весь эшелон начал вопить и свистеть от восторга, заяц, прижав уши, убежал в лес.

Приехали в Ригу вечером 31 августа, завтра начинались занятия.

Категория: Мои статьи | Добавил: donguluk (03.04.2010) | Автор: donguluk E W
Просмотров: 1754 | Теги: Бурлин, аэропорт, Уральский филиал Казаэронавигация, уральск, donguluk, Уральский объединённый авиаотряд, Maxim, Колесников Валерий Николаевич | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:

Copyright MyCorp © 2024 |