В апреле 1919
года 33-й отряд прибыл на Восточный фронт, под Уральск. Как сейчас, помню
небольшую площадку близ станции Ершов. Куда ни глянешь, всюду простирается
степь. Раздолье. Тишина. Но это только с первого взгляда. На самом же деле
здесь шла ожесточенная борьба, не утихавшая ни на один день. Как только отряд
поступил в распоряжение командира 1-й Московской кавалерийской дивизии,
входившей в 4-ю армию, начались интенсивные полеты. Наши войска вели тяжелые
бои с белогвардейцами генерала Толстого. Представитель штаба, принимавший
авиаотряд, сообщил нерадостную весть: в тылу 4-й армии вспыхнул мятеж
Николаевской дивизии; мятеж возглавил командир батальона Куриловского полка
Гольцев. Солдаты,
мобилизованные в основном из местных крестьян, не хотели «идти в чужие края
проливать кровь». Полк отказался наступать на Уральск. На сторону восставших
перешел и бронепоезд, которым командовал приятель Гольцева, некий Богданов —
здоровый мужик с окладистой бородой. Сплошной линии
фронта в Предуралье не было. 22-я стрелковая дивизия, окруженная в Уральске,
около двух месяцев отражала атаки врага. Активных боевых действий белые не вели,
но и вырваться из окружения советским частям не давали. Наш авиаотряд выполнял
задания по связи, вел разведку, штурмовал вражескую конницу с воздуха. Чаще
всего эти задачи решались совместно с соседним 26-м авиаотрядом, которым
командовал красвоенлет А. М. Лабренц. Несколько недель в осажденном Уральске
находился со своим самолетом красвоенлет А. М. Степанов. Он был связным у
командира 22-й стрелковой дивизии. Летчики очень
жалели, что у нас не хватает бомб и патронов для штурмовки вражеских войск.
Порой вместо бомб приходилось сбрасывать банки и бидоны с просверленными
дырками. Падая с высоты со страшным свистом, они сеяли панику среди казачьих
кавалерийских частей. Одно из наших
звеньев базировалось на площадке возле станции Дергачи. Днем летчики выполняли
боевые задания, а ночью занимали оборону в окопах, чтобы прикрыть аэродром от
возможных набегов казацких разъездов. Однажды командиру
экипажа С. К. Маляренко было поручено
доставить из Саратова в окруженный Уральск представителя политотдела 22-й
дивизии. Сумерки застали «вуазен» Маляренко как раз над Дергачами. Пришлось
садиться. Во время посадки заднее колесо самолета попало в канаву. Сломался
один из лонжеронов. Смущенный летчик бранил аэродром, темноту и самого себя. Могло быть и хуже,
успокоил его пассажир. А за то, что сделали посадку в сложных условиях, вот вам
подарок, он отдал Семену Карповичу свой
пистолет.
На другой день подготовили самолет «сопвич», и политработник был доставлен в
Уральск. Маляренко сказал бойцам, что привез представителя политотдела, но его
сообщение не вызвало энтузиазма: люди были голодны, долго не получали писем от
родных, не имели курева, вопрошая о махорке и письмах. Политработник тотчас же
послал радиограмму: «Вышлите самолет с почтой и табаком для красноармейцев». На аэродроме собралось
много солдат и местных жителей. Главным образом их интересовали вопросы о том,
когда будет снята блокада, когда они получат хлеб. Оратор говорил убежденно,
ясно и конкретно. Окруженные узнали от него, что Владимир Ильич Ленин уделяет
большое внимание Восточному фронту, принимает меры к тому, чтобы как можно
скорее освободить Уральск, что на помощь уже идут новые дивизии и полки и город
в ближайшее время будет деблокирован. Кроме нашего
авиаотряда на Восточном фронте было еще шестнадцать авиационных частей, в
которых насчитывалось более ста самолетов самых разнообразных типов. Правда,
большинство из них требовало ремонта, особенно износились моторы. Часто не
хватало бензина и приходилось заправлять машины газолином, спиртом-сырцом и
другими суррогатами, от которых у летчиков часто возникали головные боли и
другие недомогания. Насколько остро стоял вопрос о горючем, можно судить по
телеграмме, посланной в июне 1919 года Михаилом Васильевичем Фрунзе на имя Э.
М. Склянского: «В авиачастях Южной группы совершенно нет горючего. Прекращена
воздушная разведка в районе Уральска. Прошу спешно выслать Самару в мое
распоряжение тысячу пудов авиасмеси или хотя бы сто пудов эфира». Сотня самолетов
по тем временам, конечно, считалась большой силой, но в связи с вышеизложенными
причинами они не полностью использовались. Тем не менее наши летчики наносили
ощутимые удары по опорным пунктам, тылам противника и отступающим колоннам,
непрерывно вели разведку. Вскоре под
Уральск прибыла 25-я дивизия В. И. Чапаева, и 11 июля части ее 2-й бригады
прорвали кольцо блокады и соединились с осажденным гарнизоном. В приказе по
красному воздушному флоту 4-й армии отмечалась успешная боевая работа
командиров 26-го авиаотряда А. М. Лабренца, 33-го авиаотряда Я. И. Луканидина и
красвоенлета А. М. Степанова. После разгрома
белоказаков генерала Толстого наш отряд и 1-я Московская кавалерийская дивизия
перебазировались на Юго-Восточный фронт, в район Астрахань, Царицын. |