 С самого начала, когда я начал работу на своём сайте, я усиленно уговаривал свою супругу Надю тоже писать о своей жизни. Идея был простая, нужно было собрать максимум информации о нашей семье, для Максима, а, маловероятно, но возможно, и последующих поколений. С подобными предложениями я обращался и к брату Олегу, его деткам. Однако никто меня не поддержал, не посчитали нужным. Олег просто отмолчался, его дочка, ссылаясь на мои воспоминания о родителях, сказала, что в этом вопросе придерживается позиции бабы Любы (моей матери). О ней в своих воспоминаниях я как-то упомянул о том, что отец был человек открытый, рассказывал о себе, о жизни, о людях очень много, поэтому и статьи о моём отце получились довольно ёмкие, мама же была более замкнутой, кое-какие детали из жизни, безусловно, стали и общим достоянием, но этого было явно недостаточно. Создавалось впечатление, что мама постоянно от нас что-то скрывает. Дочка Олега это «намотала на ус», намекая, что это особенность унаследована ей от бабушки.
Кроме того, когда отец уезжал на Кавказ к Олегу (где впоследствии скоропостижно и помер после неотложной операции), он увёз все свои рукописи. Писал он очень много, сколько я его помню, столько он сидел ночами и писал. Большой чемодан был с тетрадями. Так вот Олег их просто утерял, не посчитал чем-нибудь ценным, а жаль. Отец, конечно, человек был неоднозначный, но многое из его записей можно было бы почерпнуть, теперь же, насколько я понял, всё это утеряно безвозвратно.
Обращался я с этим и к своему сводному старшему брату Владимиру. С большим трудом, используя старые Олежкины милицейские связи, я разыскал номер его телефона, позвонил, рассказал о сайте, пригласил к сотрудничеству. Володе тоже, видимо, было «не до того». Ему было уже около 80 лет, болел, лежал, онкология половых органов. Правда адрес нашего сайта записал, может быть детки, либо, скорее всего, внуки, что-то попытаются сделать, по крайней мере будут информированы о жизни одного из ветвей династии Колесниковых. На конкретно поставленный вопрос: «Кто мы, откуда, почему дедушка хорошо говорил по-татарски?» - ничего ответить не смог (или не захотел).
Сильно я заблуждался в самом начале, не смог прогнозировать поведение людей, с которыми в жизни контактировал. Я «мерил всё на себя». Человек я достаточно открытый и для последующих поколений мог бы рассказать о нашей жизни довольно объективно. Безусловно, всяких «гадостей» про себя писать не собирался, тем не менее, описал всё, как мне кажется, довольно объективно. Как-то задумался «наступить на горло» своему самолюбию и описать буквально все мои действия и поступки, но, увы, ничего существенного отрицательного вспомнить не мог, не было объективного материала, а создавать статью на отдельных мелочных и присущих большинству человечества моментах никому бы не было интересно, да, собственно, и писать то было просто не о чем, хотя я и не «ангел во плоти» и «всё человеческое мне не чуждо».
Но большинство людей, как я потом вскоре понял, в этом плане придерживаются иных позиций, причём часто не объясняют причин отказа от сотрудничества. Основные доводы чисто технического плана. Один бывший командир воздушного судна, после моего предложения сказал, что это невозможно. Как он заявил, я ручку то в последний раз брал, когда ещё вторым пилотом заполнял бортовой журнал. Во всех заявлениях превалирует ответ, что некогда. Действительно, заняться таким делом, когда ходишь на работу, когда семью, деток надо «поднимать», довольно сложно. Я, собственно, занялся этим вот уже свыше 10 лет, после перенесённой операции. Возникла возможность подумать о жизни и потом, как-то естественно, всё это вылилось в какие-то примитивные записи. Потом, когда я уже в совершенстве овладел клавиатурой, то это стало несколько проще, писал (и пишу) много и быстро, только часто ловлю себя на мысли, чтобы это не было в ущерб качеству моих материалов.
Мне кажется, что вопрос нужно рассматривать более глубоко и объёмно. Классики учили, что «бытие определяет сознание». Человек, как особь сознательная, никогда не может разобраться в своём сознании. Человек «мечется» между его действительностью, накопленным жизненным опытом, историческим опытом всего человечества и часто не может ответить (даже сам себе), хорошо он поступает, либо плохо. Находит какую-то условную середину (для одних это будет хорошо, для других же весьма и весьма сомнительно), поэтому лучше никого не «будоражить», а уйти от констатации ответа, заданного поэтом: «Что такое хорошо и что такое плохо». В быстро меняющемся мире мы теперь вынуждены жить, даже в одном поколении можно найти антагонистические противоречия поведения. «Если мальчик чистит валенки, моет сам галоши, он, хотя и маленький, но вполне хороший». Нынешние молодые оппоненты сейчас уже говорят: «Что же здесь хорошего? Вместо того, чтобы хорошо учиться жизни, заниматься спортом для поддержания себя в хорошей физической форме, культурно и качественно отдыхать с целью восполнения истраченных сил и приобретения такого опыта для дальнейшей жизни, заниматься галошами, которые прекрасно может помыть домработница и получить за это вполне соизмеримое с затратами сил материальное вознаграждение, вот это действительно хорошо, заботится о бедных и немощных, не способных в должной мере приспособиться к реалиям жизни».
Мне кажется, что подсознательно все мои оппоненты так и думают, просто многие об этом собственно и не думают, естественно и сформулировать отказ не могут, а те, которые осознают, тоже сильно о своих убеждениях распространяться не хотят, тем более, что наш проект не имеет коммерческой основы и рисковать (даже раскрытием своих убеждений) без соответствующей материальной компенсации не хотят. Зачем даже думать об этом, если от этого ничего не будет.
Наша «мамка Надя» - глубоко реалистичный человек. То, чем я занимаюсь, её как-то сильно не «колышет», хотя вопрос: «для чего это надо» ставит довольно часто, но сильно не мешает, всё-таки она продолжает до настоящего времени быть ко мне «неравнодушной», любит, наверное, другими словами. Поддавшись моему влиянию (уж очень сильно я хочу на сайте разместить материалы о корнях её семьи, о её жизни), она соглашается делать какие-то записи, но дальше обещаний дело не идёт, да и действительно ей некогда. Вот сколько я с ней живу, она постоянно занята делом. Я уже не говорю о работе по дому. Сейчас уже почти 20 лет на пенсии, а так и стоит у плиты и что-нибудь кроит, шьёт, вяжет. Раньше вообще носилась «как заводная» между работой, домом и престарелыми родителями в Бурлине.
Сейчас у меня довольно сложный, смело можно утверждать, заключительный этап в жизни. Перенёс инсульт, могу прожить и два часа, а могу и два года (больше, конечно, прогнозировать было бы слишком оптимистично), поэтому хотел бы всё-таки оставить для сына кое-какие сведения о его происхождении со стороны матери. Поэтому решил, пока могу работать на «клаве», буду писать о нашей мамке с её слов, провоцируя её на соответствующие разговоры (поговорить она любит, даже когда работает). Может мамка, глядя на всё это и сама начнёт писать, плохо только, что к компьютеру боится подходить, то есть возникают вопросы технического характера, о чём я уже писал. Буду пока бессистемно записывать, потом, если доживу, обработаю и опубликую, а нет, этим должен заняться сын. Всё-таки тогда наша семейная родовая цепь не будет разорвана, для потомков это будет не столько интересно, сколько познавательно, ведь семейный опыт – это большое дело, не придётся потомкам «рыться» в своих родословных, как пришлось это делать мне, правда и родословных то нет совсем, многое записал со слов отца и матери, положа руку на сердце, что-то позволил себе и просто предположить.
Уральск, январь 2015 |
