 Заканчивался 1981 год. Как правило, в преддверии наступающего года наступала праздничная суета. Повседневные дела уходили на второй план. Первое это надо было достать ёлку. С этим было в этот год сложно. В последний предновогодний день, вечером, в сумерках, оставив всякую надежду на то что повезет с ёлкой, в окно из автобуса возле фабрики им. Клары Цеткин, увидел машину загруженную соснами. Упросив водителя остановиться, помчался к машине. Там уже стояли счастливчики, желающие купить необходимый атрибут к празднику.
Но машина рванула с места и те, которые не успели купить, кинулись за ней. Я тоже побежал, легко догнав впереди бегущих. Проехав два квартала, машина остановилась. Я подбегаю и говорю: - мужики продайте ёлку, не портите сыну праздник. В ответ: - Ну, ты напугал, мужик, у тебя на шапке краб, подумали мент, потом увидели, что в унтах, поняли, менты в унтах не ходят. Купив ёлку, помчался домой. Праздник не сорван, сынок будет очень рад.
Димка рос любознательным пацаном. Летая в командировки, каждый раз старался привезти ему какой-нибудь подарок. И когда ему было ещё три года, из Минска привёз пластмассовые буквы. В те короткие дни от командировок сынок доставал папу вопросами: - Это какая буковка? А это какая буковка? Так в три года научился читать. И ещё, как все дети, он очень любил, что б ему читали сказки. Читая книжки, я вспоминал себя, удивлялся терпению деда, перечитывающему мне одну и ту же книжку по многу раз. Книг у меня было не мало. Но со сказками я вышел быстро из положения, купив сыну проигрыватель «Аккорд». И теперь у нас сыном появился новый магазин «Мелодия».
Праздник Нового года, как всегда, прошел на УРА с салютом из сэкономленных патронов- ракет в командировках, поздравлений соседей и коллег, пожеланий успехов и удач в нашей не легкой работе. Наступили будни. Помимо полетов по МВЛ и санитарных дежурств, начали готовиться в Белоруссию. В феврале мы отгоняли самолеты в Минск. Оставляли там и рейсовыми возвращались домой. А чтоб не сорвать работы ранней весной в край дождей и болот и постоянных туманов прилетали в Минск и по готовности химических аэродромов разлетались по хозяйствам республики.
 Улетать из дома не хотелось. Мы ждали второго ребёнка. То, что будет дочь, не обсуждалось. Я знал, будет дочь. И чувствовал, что моей Евгении без меня будет трудно. Но ничего не поделаешь, такая работа. Нашей группе повезло, в Белоруссии отработали без потерь. Жена, заслышав гул самолетов, постоянно выскакивала на балкон, смотрела в небо. Проходящий мимо Борис Нечаев, увидев её, сказал: – Женя сегодня не жди, твой завтра прилетит. Прилетел, маленькая передышка перед прополкой в своей области.
 О том, чтобы оформить отпуск, даже речи не могло быть. Наступило «горячее» время. Единственное, что мог сделать, отправить жену с сыном в Крым, что я и сделал, сам на следующий день улетел на прополку. Отработав в своей области, перелетели в Кустанайскую область, Камышинский район. Старшим у нас был командир звена Бадингер Иван Матвеевич. Попал на точку в совхоз Ульяновский, в 25 км от районного центра, самого Камышного.
Запомнился такой эпизод. Дело близилось к завершению работ. Как мы говорили – «зачистка хвостов», чтобы домой «с чистой совестью». По прогнозу с утра давали усиление ветра, но фактическая погода позволяла, и я принял решение на выполнение работ. Часам к 11-ти борты начали передавать окончание работ в связи с усилением ветра. Я продолжал работу, так как очень хотелось закончить. Сложность работы в сильный ветер заключалась в том, что, чем сильнее ветер, тем ниже надо выдерживать высоту на гоне, чтобы выдержать ширину захвата распыливания химиката. Камышный запрашивает фактическую погоду по ветру, даю 3-5 метров в секунду, занижаю, конечно, но оставалось два-три полета и обработку этого поля можно было бы считать законченной. Мысленно считаю время приезда Бадингера на точку, то, что он обязательно приедет, не сомневался, у него была собрана информация со всех окружающих бортов, никак не могло быть, что у меня на аэродроме штиль, когда вокруг буквально «штормит».
 В штабе АХР был старенький УАЗ 430. Прикидываю, что пока «доковыляет», я успею. И, действительно, закончил, зарулил на заправку бензином, тут Бадингер и подъехал. Со свойственной ему иронией подходит и спрашивает: - «Ну-у и  сколько дует ветер? Я в ответ: - «Да вот только сорвался, до этого было все нормально». – «А сейчас сколько?». - «Метров 15. В это мгновение вижу, что в некотором отдалении за спиной у Бадингера полетел подхваченный ветром деревянный туалет, командир сделал вид, что не заметил, поинтересовался объемом работ, предупредил, чтоб послезавтра с утра все были в Камышном, готовились к перелету в Уральск. Я подтвердил, что работы осталось максимум на день, подпишем документы и обязательно будем вовремя. Закончив работу и перелетев в Камышный, встретил Саню Михайлова, он на своем Жигуле из Уральска переезжал в Новосибирск. Он удачно осуществил обмен квартиры на Новосибирск и готовился на переучивание на ИЛ-14.
 Так закончился очередной вид работы. Прилетев в Уральск, пошел «клянчить» отпуск. Но Конаныхин Виктор Петрович решил по – своему: - полетишь в Бейнеу, отработаешь месяц с 15.07 по 15 08 и пойдешь в отпуск, иначе с экипажами у меня не получается». Я мысленно «прикидываю», а как же привычный и уже ставшим почти родным, Узбекистан? Теперь не получалось у меня, «пролетаю» я мимо Узбекистана, как «трусы над баней». Ладно, думаю, в Крыму на пляже загар не хуже. Правда, при этом становилась активной только расходная часть нашего скромного семейного бюджета, рассчитывать на какие-то доходы было не реально, но желание увидеть своих родных, отодвигало эти «меркантильные» мысли на задний план.
Работая на Мангышлаке по обслуживанию газокомпрессорной станции, приходилось летать по всем республикам Средней Азии. В работу входили патрулирование газопроводов, доставка необходимого оборудования, перевозка людей, которые работали вахтовым методом, поэтому приходилось летать и в Саратов. 23 июля вылетел из Шевченко в Бейнеу, только прошел Жетыбай слышу «Столбик» (позывной Шевченко), вызывает мой борт - 07 603, примите радиограмму. Отвечаю, давайте, пишу:- «Поздравляем командира самолёта с рождением дочери». Как всегда коллеги, находясь в воздухе, не обошли меня вниманием, сообщили, ведь приятно поздравить друга с таким событием.
Экипаж - молодцы ребята. Не обошли вниманием командира, выпустили боевой листок с поздравлением. Он и сейчас хранится в моём архиве. На следующий день, оформив все необходимые документы и выписав билет, отправился в перевозки забронировать место на рейс. Время летнее, пик перевозок, свободных мест, естественно, не было. Девочки сказали, что если что и появится, только перед вылетом. С этим я и поехал домой, с надеждой, что завтра повезет  больше, чем сегодня. На следующий день я, как «сдобный пряник», уже с утра «торчал» возле отдела перевозок в надежде на свободное место. Вопрос со свободными местами решался только за час до вылета, но никто не опоздал, билетов не сдал и свободных мест так и не появилось. Оставались два варианта - командирская бронь, или идти к экипажу, проситься, что бы взяли «зайцем». Пошел к командиру, повезло, Вильгельм Павлович был в своем рабочем кабинете, выслушал, снял трубку, позвонил начальнику перевозок и распорядился отдать одно место мне за 15 минут до вылета. Окрыленный я помчался в перевозки. До Симферополя добрался без проблем, а там, на такси и через час уже был в Севастополе.
И вот моя семья: сын Димка, жена, и на руках её маленькая копия - Олечка. Отпуск пролетел в одно мгновение. Решили уехать на неделю раньше, предстояло сделать косметический ремонт в квартире. Лететь пришлось через Москву, там рассчитывали купить обои для квартиры, потому что в Уральске уже ощущался дефицит товаров народного потребления, в свободной продаже обоев не было. В Москве нашли на улице Профсоюзной специализированный магазин обоев, там выбрать было из чего, «затарились» и в аэропорт, поздно вечером были уже дома. Неделя ушла на ремонт квартиры, посещение родственников, ведь дети рождаются не каждый день, надо было соблюсти обычаи.
Вышел на работу, Виктор Петрович распорядился лететь мне в Новую Казанку и отработать там до закрытия сезона. Мне проще, «есть» и пошёл, а вот Жене, конечно, будет по-настоящему  трудно остаться с двумя маленькими детьми. Но кому это интересно. Отработал две недели. Начальник противочумной станции Рашит, (фамилию, к сожалению, уже и не помню), был моим давним знакомым ещё по Кызыл Капкану, ставит задачу, после облета бригад сгонять в Уральск и привезти бочку спирта. После облета запрашиваю прогноз и разрешение на вылет в Уральск, Уральск закрыт по  метеоусловиям. Слышу, Володя Молчанов прошел Калмыково и идет в Уральск. Снова запрашиваю Уральск, прошу дежурного диспетчера МВЛ Заура Мустафина, чтобы приняли меня по фактической погоде, запасным выбираю Битик. Заур дает добро и полетели. Была суббота и никто не мог и предположить, что наш командир лётного отряда Амангалиев Олег Ибатович «горит» на работе. Убедился, что командир уже информирован, слышу по коридору визг: «Вы на каком основании прилетели, аэропорт закрыт». Подождал когда «проорется», объяснил ситуацию, «грозный» начальник отложил разборку до понедельника, за сим и разошлись.
Позвонил в противочумку в Уральске, что бы они в понедельник не опоздали с грузом, вылет в шесть тридцать, там заверили, что все будет по плану. В воскресенье побежал по магазинам, надо было закупить продуктов, Женя вырваться от детей не могла, трудно ей тогда было. Не скрою, в трудную минуту друзья не оставляли, часто заходили, кто был свободен, помогали.
 Пока мы были холосты, я. Михайлов и Тамбовцев были ”не разлей вода”, все праздники праздновали вместе. Вано Владимирцев женился рано и его жена сразу «вбила клин» в наш «споенный» экипаж. Иногда он «снимал ошейник», когда она зевка давала, но потом «успокоился», «взялся за ум» и, к сожалению, мы надёжного партнёра потеряли окончательно. Потом женился Серёжа Тамбовцев, за ним Саша Михайлов. Семейная жизнь как-то немного «усмиряет», но друг-другу мы всегда помогали, если кого-то не было на базе, то наши семьи у остальных были «на контроле», и продуктами поделятся и что-то тяжёлое или габаритное помогут в квартиру затащить.
Утром в понедельник, загрузив полученный груз, вылетел в Новую Казанку. Доработал до закрытия сезона, вернулся в Уральск. Наступала пора «ничего не деланья». С утра обычно нет погоды, проводили с нами занятия по подготовке к полетам в осеннее зимнем периоде. Образно это называлось «пинать балду». Однажды, толкаясь по коридору, наскочил на всеми «любимого» командира Амангалиева. Увидев меня сказал: - «А ну ка, зайдем ко мне». Пошли, и как пел в песне В.Высоцкий: - «И тут началось, не опишешь в словах, я как раненный зверь напоследок чудил, выбил окна и дверь и балкон уронил».
Супруга меня поддерживала, как могла, ещё до свадьбы я ей подробно рассказывал об издержках лётной профессии, она к этому была готова, но я видел, как ей трудно, особенно в весенне-летний период, когда я редко был дома между командировками. Тем более, когда ещё и дочка родилась, и со здоровьем сына проблемы не решались.
Короче, надоело мне это всё, дежурные, часто безосновательные замечания и указания командира, в основе которых лежало желание просто выделиться, показать, напомнить, «кто в доме хозяин», много он мне «крови попортил». Говорят, что в качестве командира воздушного судна, летал он неплохо, но руководство лётным отрядом, а потом и всем предприятием, было ему явно не «по плечу». Вот такие командиры, на мой взгляд, и развалили потом авиацию. Сначала «выбили» работоспособные лётные кадры, а потом, по настоянию истинных владельцев авиапредприятий, всё продали. Новые менеджеры, не обладая профессиональными навыками, восстановить безаварийную работу предприятий не умели и не смогли, самолёты стали летать гораздо реже, а падать намного чаще.
Вся эта «возня», все регулярные и не обоснованные претензии в мой адрес, происходила на фоне моих переживаний о здоровье сына. Я ни на минуту не забывал о своей ответственности за своих близких. постоянные придирки командира стали формальной причиной разрешить, «сдвинуть» ситуацию. Образно, ситуация напоминала особый случай в полёте, когда после взлёта аэродром закрылся по метеоусловиям. Отступать я не привык, всегда настойчиво и упорно стремился к достижению поставленных задач, а когда все предпринятые действия по обходу опасных метеоусловий путём смены курса, эшелона, к положительным результатам не привели, принял решение следовать на запасной аэродром, хотя полной уверенности в том, что там метеоусловия лучше, не было, но была уверенность, что я сделал всё, что было в моих силах. Таким «запасным аэродромом» для меня был Крым. Третьего января я написал заявление об уходе с формулировкой «по собственному желанию». Расставаться с лётной работой было, конечно, не легко. Долго потом, как только наступала весна, я как дикий кочевник (или цыган) в душе испытывал щемящее чувство к смене привычных мест, к передвижению.
На снимках: Я на крыле в Кустанае, Б. Нечаев, И. Бадингер, мы с Сашей Михайловым, сзади мой второй пилот Виктор Мироненко, на переднем плане мы с Сашей Михайловым, позади нас Хохлачёв, В. Конаныхин, наш командир ОАО Агапов В.П., командир лётного отряда Амангалиев О.И., Молчанов, И. Владимирцев.
Валентин Петренко, Балаклава, январь 2017
ДАЛЕЕ –>
< - НАЗАД |
