Блог

 Практически одновременно в новостях mail.ru появились две статьи, посвящённые языковой проблеме постсоветских государств. ИТАР-ТАСС 18 марта 2012, 20:22 сообщает о том, что «Украина в ближайшее время примет закон о двух государственных языках — украинском и русском». А уже 19 марта 2012, 07:18 издание Total.kz «Мажилисменам могут разрешить «придумывать» казахский язык» приводит заявление лидера партии «Ак жол» Азата Перуашева, который выступил с законодательной инициативой по вводу в государственный язык новых терминов «посредством их общественного обсуждения, разработки, согласования и принятия специального закона. То есть новая терминология должна утверждаться на уровне закона, пройдя процедуру рассмотрения в правительстве и парламенте РК».

В одной из своих статей я уже делал попытку анализа языковой политики новых независимых государств, ранее входящих в Советский Союз. Бескомпромиссное провозглашение территориального языка государственным в своей основе имело целью ограничение возможностей государственных и иных деятелей всех уровней, не владеющих этим языком, то есть русскоязычного населения. То есть проводилось вполне обоснованное, в соответствии с принятыми законами, вытеснение этого населения из сфер влияния на экономику и политику вновь образованных государств. Результаты можно наблюдать сейчас, произошёл массовый отток русскоговорящего населения с утратой многочисленной армии специалистов во всех отраслях хозяйства, а политика привлечения к производству репатриантов, не оказалась успешной. Несмотря на активную деятельность правительств этих стран и громадные материальные затраты, возобновить подготовку кадров до настоящего времени, по многим причинам, возможным не представилось.

В приведенных выше сегодняшних статьях чётко прослеживается абсолютно диаметральный подход к решению вопроса. Украина, не обладающая большими запасами природных ресурсов и «живущая» буквально только за счёт своего производства, в первые годы независимости в первую очередь придерживалась политической составляющей языковой проблемы, не обращая внимания на негативные экономические последствия этого. Сейчас, когда отрицательная сторона стала явью, политика как-то уходит на второй план, так как такой подход на пользу экономического развития государства не идёт и является явным тормозом.

В свою очередь, в Казахстане, в период когда он входил в состав Союза, были разведаны громадные, мировые запасы углеводородов, стоимость от продажи которых в перспективе значительно превышала стоимость собственного производства материальных ценностей. Вся экономика в короткий срок перестроилась на продажу углеводородов, были сданы в долгосрочную аренду сроком до 40 лет и более, то есть месторождения были проданы «на корню» и настоящие, но достаточно сейчас призрачные доходы от добычи, предполагается получать уже будущим поколениям. Даже попытка несколько «призрачной» покупки 10% акций «своего» Карачаганакского месторождения, разрабатываемого иностранным капиталом и предполагающая до 2047 года получения «настоящих», а не сегодняшних «смешных» цен за нефть, затянулась уже на долгие годы и до настоящего времени решение вопроса остаётся открытым. Я уже не говорю о Прикаспийских месторождениях нефти и газа, истинные «хозяева» которых сейчас, в связи с претензиями Запада к Ирану, обозначились достаточно прозрачно. Добычей занимается иностранный капитал, малоквалифицированное местное население привлекается только из-за его дешевизны рабочей силы, недавние события на Мангышлаке только подтверждают порочность подобной политики.

Такая политика вполне устраивает элиту страны, которая стала полноправным хозяином сырьевых запасов. Никаких забот, продавать гораздо проще, нежели наладить производство. Несмотря на декларативные программы по развитию промышленности и сельского хозяйства страны, дальше «прожектов» дело не идёт. Все, вроде бы благие начинания, рушатся о стену глобальной коррупционной вертикали власти, которую вполне устраивает существующее положение в экономике страны.

Ну а с государственным (казахским) языком оказалось тоже достаточно сложно, двадцать лет попытки его полного внедрения, к успеху не привели. До настоящего времени он остаётся языком быта, хотя всё делопроизводство, несмотря на сложности и несовершенство, формально ведётся уже на этом языке. А государственные научные деятели, претендующие на фундаментальные его знания, просто конкурируют между собой в «изобретении» различных переводов на этот, уже полузабытый населением (в том числе и коренным) язык. Теперь вот планируется законодательно, однозначно утверждать такие переводы технических и научных терминов, потому что сейчас, сколько существует всевозможных вновь изданных словарей и справочников, столько и различных переводов слов и терминов. Таким образом, «телега ставится впереди лошади», причиной торможения развития экономики Казахстана является отсутствие в государственном языке необходимых терминов. Так, по крайней мере, выглядит заявление депутата, если он «на полном серьёзе» ставит этот вопрос перед высшей законодательной властью республики.

Трезво осмысливая вопрос и не вдаваясь в лингвистические подробности (пусть ими занимаются специалисты), можно вполне обоснованно заявить, что в мире существуют, например, термины «мотор», «дизель» и т.п., которые используются во всех странах и совсем не обязательно иметь в национальном словаре слово «двигатель», чтобы производить машины, способные превращать энергию ГСМ в механическую работу. Важно, чтобы промышленность обладала таким потенциалом, а название изготовленного решающего значения не имеет. От того, что в казахском словаре появится перевод слова «карбюратор», т.е. устройства, которое готовит для двигателя внутреннего сгорания горючую смесь, не прибавится. А «отвёрточная» сборка, которая сейчас массово применяется в промышленности республики, с претензией на собственное производство, вполне успешно обходится существующими английскими или японскими терминами, тем более, что вся сопровождающая «производимую» технику литература, написана на языке истинного производителя. Можно, конечно, её перевести и на казахский язык, но понятней от этого сегодняшним «специалистам» не станет. Сколько не говори слова «халва», слаще от этого во рту не будет – эта восточная мудрость, как оказалось, актуальна и ныне.