Каталог статей

Когда я учился в МАИ, на первом курсе хотелось быстрее «приблизиться» к авиации. На лекциях и практических занятиях изучались общетехнические предметы (математика, физика, черчение, немецкий язык, химия, начертательная геометрия, история). В первом (самолётном) корпусе однажды я увидел объявление о факультативном курсе «Физические условия полётов». Меня это очень заинтересовало. Всё-таки ближе к небу. Эти лекции читал доцент Князев Валентин Никанорович. Там я и познакомился со своим будущим научным руководителем, определившим мою космическую судьбу.

Я работал на теме у Евсеева Александра Сергеевича (кафедра Бландова Петра Ивановича). Он занимался экспериментами по заказу ОКБ Ильюшина. Мы на установке испытывали резиновые кольца для поршней гидравлических систем самолётов. Изучалось влияние различных внешних условий на свойства резиновых колец. Например, мы несколько суток держали кольца в морозилке с температурой нижее минус 50 градусов Цельсия. Потом проверяли, сколько циклов кольца смогут проработать. Также изучалось влияние нагрева и т.п.

Моя одноклассница Маша Ольховик, с которой я учился в 9-11 классах Бурлинской средней школы, в своё время приехала из Облавки, тогда в этом посёлке не было полной средней школы. Маша с подружкой Леной Емурановой жили на квартире у одной бабушки, тогда как в основном все «приезжие» жили в интернате. Маша была из родной Облавки, где я в детстве до школы жил, это как-то нас сблизило в Бурлине. Далее в статье на снимке мы с Машей и Валерой Колесниковым, adminом нашего Бурлинского сайта. Учились мы тогда в 9 классе, тогда проводились «Дни здоровья» и мы ранней осенью всем классом, вместе с классным руководителем, ходили «на природу». Так и хочется, по аналогии со знаменитым полотном, подписать снимок «Завтрак на траве», подсознательно выдавая серую, будничную реальность за романтическое и желаемое чувство.

Прошло два года после смерти Гены, смерти неожиданной и глупой. Если к смерти брата Володи я был готов, так как он был болен болезнью неизлечимой, в 2003 году ему сделали операцию. О том, что Вова болен я узнал, при встречи с Геной в сентябре 2012 года. Последний раз я был в Москве в 2001 году. О серьезной болезни Вовы некто не писал, как и не сообщили о смерти тети Маруси и Дяди Коли. По версии Вовы, чтобы я не переживал. Я его попросил впредь не беспокоиться о моем здоровье таким образом. Тем не менее, все так и продолжалось. Для Гены и Вовы я был младшим братом, и они меня жалели таким образом. В нашей семье не принято было «плакать в жилетку». Никто из моих близких родных: отец, мать и братья не знали, что мне пришлось перенести в армии. Сколько пришлось пережить, я это им не рассказывал, чтобы не переживали.

22 июля втроем: я, супруга Ольга и дочка Наталья ездили из ставшего уже родным Оренбурга, на мою «малую родину» в Бурлин и Облавку. Решил съездить на могилу отца, а заодно и опробовать новую машину на такой экстремальной трассе. Конечно, выбранное время не совсем соответствует христианским обычаям, но свой сыновий долг когда-то должен был выполнить, теперь братьев уже нет, остался один я, да и живу, можно сказать, рядом.

Долго на сайт ничего не писал, друг даже предположил, что у меня пропал интерес к нашему проекту. Действительно, о самом главном и важном уже написал, однако недавно перечитал всё своё и понял, что вся моя «писанина» лишена идейного стержня, просто бессистемный набор отдельных эпизодов моей жизни, причём о самом главном, оказывается, и не писал. Либо оставлял на «потом», либо не хотел «раскрываться» полностью, соблюдал общепризнанные нормы поведения, морали. А вот с публикацией статьи супруги автора сайта понял, что просто необходимо раскрыться полностью, иначе будет не совсем понятно, что хотел сказать человек о своей жизни. Ведь жизнь каждого человека уникальна и «унести всё пережитое с собой», просто бесчеловечно для потомков, пусть следующее поколение всё проанализирует и не повторит моих ошибок, либо воспользуется чем-то прогрессивным из моего «жития-бытия».

Прочитал комментарии Аманжола Избасова к статье Виктора Темного. И решил описать эпизод военной игры, которая была организована зимой 1963 года отцом Анатолия Блинцова, Василием Николаевичем, он работал тогда в нашей школе преподавателем военного дела, вскоре это направление из программы школы упразднили и Блинцов стал работать в школе завхозом. Теперь я, уже человек в возрасте, понимаю, какую ответственность он взял на себя, затеяв эту игру. В то время многие участники Великой Отечественной Войны были живы, они работали. Василий Николаевич Блинцов тоже воевал и, если мне память не изменяет, был инвалидом Великой Отечественной Войны. Он работал в школе преподавателем военного дела. И надо отметить знал он свой предмет хорошо и учил тоже великолепно. Я очень сожалею, что реформаторы от власти исключили этот предмет, когда мы перешли в старшие классы.

Во время работы в Шарлыке произошел неприятный эпизод с нашим врачом. Наш врач отряда, студент 4 кура медицинского института, кроме того, что он был врачом нашего отряда еще и практику проходил в Шарлыкской районной больнице. Его послали в соседнюю деревню по заявке на вызов врача. Лето, жара +35 С. Идет он по деревне и неожиданно рой пчел. Как городской житель, он стал от пчел отмахиваться. Пчелы этого не любят. Пчела укусив умирает. Это делается ради спасения других пчел. Ну, как у нас, на амбразуру грудью. Махая руками, он разозлил пчел, и рой стал его жалить. Борис бежит по деревне, хочет спрятаться в доме. А никто дверей не открывает. Наконец впустили, к счастью рой в дом не залетел. Потом он дня три сам был на бюллетене, весь опухший уехал в город долечиваться, чтобы не «маячить» перед нами, не пугать своим видом.

Прочитал «Первое свидание» Арины Джапаридзе, из помешенного на сайт не успел прочитать всего одну статью, всё «пропало» с сайта буквально на второй день. Написано интересно, самое главное описано неординарное мышление девушки. Жаль, что ты, Валера, удалил материал и не стал публиковать все остальное, ведь, наверняка, материал был не закончен, не описана сама кульминация отношений. Я считаю, что нечего идти на поводу капризов слабого пола. Я согласен, ты поступил благородно, удалив все статьи по её просьбе. Но в статьях нечего порочащего её не было. Если их поведение как-то не вписывалось в широко распространённые и достаточно «свободные» отношения нынешнего времени, то это не значит, что это было плохо. Я же не стал просить тебя удалить мою статью, которую я писал лично тебе и резко высказался по моим друзьям, если бы они ее читали, то обиделись бы. А Арина поступила не по «велению сердца», женщина, мнение других для неё важнее.