Михаилу Евстафьевичу Коробкову в свое время было посвящено немало публикаций на этом сайте. В том числе - летопись его военного пути, основанная на личных воспоминаниях и дневниках, история становления нового аэропорта в Уральске.
Сегодня «donguluk» публикует рассказ друга Михаила Евстафьевича, ветерана Великой Отечественной войны, известного в Уральске как заслуженного строителя, а позже – бессменного председателя областного общества инвалидов Хамзы Абдрахмановича Сафина.
Ныне все меньше остается участников и свидетелей трагических событий Великой Отечественной и, в то же время, героических событий в жизни нашего поколения. А потому мне хочется рассказать о тех, кто внес свою огромную лепту в разгром фашизма.
Как один из миллионов солдат Великой Отечественной, не могу не отметить судьбу человека, на долю которого выпали такие испытания, по сравнению с которыми мои ранения и послевоенные лишения кажутся мелочью. За 60-летнее знакомство и общение с Михаилом Евстафьевичем Коробковым, я понял, что его примеру можно и нужно подражать.
Михаил Евстафьевич родился 10 апреля 1921 года в городе Симбирске (Ульяновск). Отец, Евстафий Степанович, отслужив в рядах Красной Армии и спасаясь от голода, унесшего его старшего брата и сестру, переехал в подмосковное Щелково, где располагался аэродром, ныне Чкаловский. Маленький Миша, с завистью глядя на пролетавшие самолеты, твердо решил стать летчиком. Будучи учеником 10 класса, он параллельно учился вечерами в местном аэроклубе. Причем приняли его сразу в старшую группу, минуя год. Уже в 1938 году он начал летать в аэроклубе, одновременно сдавая экзамены за десятый класс. Помогало волшебное слово «надо».
Осенью 1938 года он поступил в Качинскую школу военных летчиков в Крыму, где учились сын Иосифа Сталина Василий, будущий трижды Герой Советского Союза А. И. Покрышкин и другие прославленные советские асы. В марте 1940 года молодого летчика-истребителя, младшего лейтенанта Коробкова направили в авиачасть, что дислоцировалась в г. Бобруйске, затем полк перекинули в г. Лиду в Западную Белоруссию. В конце мая 1941 года часть перевели на полевой аэродром, который находился в 12 км от границы с Восточной Пруссией.
В июне все чаще стали пролетать немецкие самолеты-разведчики, но атаковать их было запрещено. А 22 июня в 3 часа 30 минут с востока появились девять бомбардировщиков в сопровождении истребителей-«мессершмидтов», которые начали штурмовать жилые палатки летчиков, а затем и самолеты, выстроившиеся в ряд на открытом поле аэродрома. Коробков и несколько других летчиков сумели взлететь и вступили в бой, сбив восемь самолетов врага. Самолет Коробкова был атакован двумя «мессершмидтами», получил повреждения, но пилот сумел совершить посадку. В тот день Михаил Коробков дважды спасся от верной смерти.
Уцелевшие летчики были направлены в Москву, где встретились с Василием Сталиным, который сообщил, что в их полку в первый день войны было два тарана. Затем была Рязань, комплектование полка новыми самолетами и опять бои, уже по охране неба на подступах к Москве.
31 июля во фронтовой газете «Слово бойца» появилась заметка об отваге младшего лейтенанта Михаила Коробкова. В августе 1941 года он был принят кандидатом в члены ВКП (б). Шли ожесточенные бои, приходилось совершать по несколько боевых вылетов в день. Но день 11 октября 1941 года запомнился на всю жизнь.
Выполняя приказ по разведке немецких колонн, наступающих на Москву, Михаил Коробков «сцепился» с «мессершмидтами», сбил одного, получив при этом ранение в плечо. Самолет загорелся и стал падать, летчик с трудом вывалился из кабины, парашют раскрылся у самой земли, и Михаил Евстафьевич повис на деревьях. Кое-как освободившись от строп, он упал на землю, заставил себя подняться и побрел лесом на восток. Шесть с половиной суток шел летчик, неоднократно переходя через ледяную воду, повторяя «надо», вышел к затерянной деревушке и, лишь услышав сочный русский мат, понял, что спасен. Старый дед, увидев его почерневшие ноги и запекшуюся кровь, сказал: «Ну, сынок, если моя старуха тебе не поможет, то тебе не поможет никто». Помогла.
Через несколько дней Михаил Коробков встретился со своими, которые сообщили, что для родных он «пропал без вести»… Лечился в госпитале, затем в медсанбате дивизии. 5 ноября 1941 года, хотя рана еще не совсем зажила, с группой летчиков был направлен в Тушино.
7 ноября, когда на Красной площади шел знаменитый парад, 20-летний Коробков выполнял приказ – любой ценой не допустить прорыва немецких самолетов к Москве. 23 ноября его наградили высшей в то время наградой - орденом Ленина, а в декабре 1941 года присвоили звание сразу старшего лейтенанта, минуя лейтенанта. В марте его приняли в члены ВКП (б), а в мае он стал уже командиром эскадрильи. Во фронтовых газетах часто печатали статьи об опытном и отважном летчике Михаиле Коробкове.
6 мая 1943 года стало роковым для Михаила Евстафьевича. Утром он сопровождал бомбардировщиков. Днем совместно с французами из «Нормандии» штурмовал вражеский аэродром, а к вечеру в воздушном бою он сбил фашистского летчика, но был сам подбит и ранен. Очнулся в Смоленске, в плену. На следующий день его повезли в польский город Лодзь, в лагерь для пленных летчиков. Затем был лагерь вблизи Нюрнберга, перевод в другой лагерь, откуда удалось бежать. Был пойман, далее – тюрьма в Фалькенау, затем Веймар, встреча с немцем-переводчиком, который посоветовал держать рану незаживающей, то есть быть больным, чтобы избежать концлагеря.
Освободили его американцы, передали советской стороне, здесь прошел через все «фильтры». Удивительно, но Коробков сохранил в плену орден Ленина и партбилет, что, на мой взгляд, говорит о многом. После многочисленных проверок его отправили в резерв ВВС в Москву.
Начальник инспекции гражданской авиации генерал-майор Василий Молоков, один из первых Героев Советского Союза, поняв, что перед ним настоящий летчик, направил Михаила Коробкова в Иркутск пилотом для обслуживания геологоразведочных партий.
Но в 1949 году всех, кто был в плену, уволили из авиации. Коробков написал Сталину, Швернику, однако ответа не дождался. Поехал в Москву, написал Маленкову, а по возвращении в Иркутск, где жила его семья, получил вызов в обком партии. Тогда-то ему и предложили работать в аэропорту – принимать самолеты, ставить на стоянку. Через год ему вернули удостоверение пилота, но в партии не восстановили, что явилось для Михаила Евстафьевича большим ударом. Направили командиром звена в аэропорт Сталинск в Кузбассе.
В 1958 году Коробков написал Н. Хрущеву, его восстановили в партии, но… с перерывом стажа с 1943 по 1958 гг. Затем назначили командиром эскадрильи, направили в Ленинград, на курсы усовершенствования начальствующего состава гражданской авиации. А в 1962 году состоялось назначение в Уральск командиром объединенного авиаотряда. В 1967 году решением комитета партконтроля при ЦК КПСС Михаил Евстафьевич Коробков смог восстановить свой партбилет.
Сразу после прихода Коробкова в Уральский авиаотряд он начал поднимать вопрос о строительстве нового аэропорта, способного принимать современные лайнеры и создавать удобные условия персоналу и пассажирам. Несмотря на отсутствие должной поддержки руководства Казахского управления гражданской авиации (КУГА), в 1970 году началось проектирование нового аэропорта в районе Подстепного, а в 1971 году силами местных строительных организаций без открытия централизованного финансирования было начато строительство здания гостиницы, в котором располагались все службы нового аэропорта. Одновременно строилась взлетно-посадочная полоса и служебные здания. И уже в 1973 году новый аэропорт начал принимать самолеты ИЛ-18, АН-26, АН-24, а затем и ТУ-134, ТУ-154. Сработало знаменитое коробковское «надо!». Горжусь, что в работе по строительству аэропорта принимал участие и автор этих строк.
Тяжелые военные годы, изнурительная работа на износ подорвали здоровье Михаила Евстафьевича, и в 1974 году, когда его детище – аэропорт – уже работало нормально, он попросил отставку. Но из авиации его не отпустили, и он стал инструктором, обучал молодых летчиков, передавая им свой богатый опыт. Перенеся несколько операций в 1987 году, в возрасте 66 лет ветеран оставил работу. За плечами было 32 года службы в авиации, 457 боевых вылетов в годы войны, полетов в мирное время - не счесть.
К ордену Ленина, полученному в 20-летнем возрасте за оборону Москвы, прибавились ордена Октябрьской Революции, Отечественной войны первой степени, множество медалей, Почетных грамот и нагрудных знаков от авиации, именные золотые часы и многое другое. А недавно Коробкову присвоили звание Заслуженного авиатора РК. На полках в его квартире множество книг, подаренных видными летчиками Отечественной войны с упоминанием о его подвигах, пухлые папки с вырезками из газет военного времени.
Всегда рядом с Михаилом Евстафьевичем его боевая подруга, верная опора и оплот – Александра Тимофеевна. Сын Владимир, 1948 года рождения, окончив Краснокутское училище летчиков, пошел по стопам отца и также работал в Уральском аэропорту, но жизнь нанесла очередной удар Коробкову-старшему. В 1995 году 47-летний Володя умер от болезни. Сейчас славную семью радуют дочери Ольга и Татьяна, сейчас у четы Коробковых млного внуков и правнуков.
Будучи тяжело больным, практически потеряв способность видеть, Михаил Евстафьевич выпустил книгу «Земля и небо Приуралья», в которой подробно изложена история создания и развития гражданской авиации не только в нашей области, но и Казахстана в целом, о людях, создававших эту богатейшую историю.
Он и сейчас, несмотря на недуги, живо интересуется жизнью страны, делами родного аэропорта, где практически не осталось его сослуживцев, и многие руководители и работники международного Уральского аэропорта вряд ли знают что-либо об этом неординарном человеке, так много сделавшем для создания и становления их предприятия.
Спасибо тебе, дорогой наш Михаил Евстафьевич, за твою достойную глубокого уважения и подражания жизнь, за все, что сделал ты для людей как истинный патриот и гражданин своей страны, сын своего народа. Мы гордимся тобой!
Хамза САФИН, заслуженный строитель Казахской ССР, Почетный гражданин Уральска. «Надежда», газета группы компаний "Конденсат", 17 сентября 2011.
