Блог

Осень, средина октября. Дачный сезон практически закончился, теперь больше дома сижу. Скоро день рождения, на «Покров» я родился. По рассказам отца в этот день было тоже очень тепло, мать отвели в больницу в лёгком летнем платье, но уже через неделю задул холодный ветер, с неба сыпались заряды снежной крупы и несли меня домой уже в ватном одеяле. Особой радости не испытываю, возраст уже не тот, время «телячьих восторгов» прошло, а жизненные результаты не радуют уже давно.

Судьба вроде бы ординарная, родился в начале 70-х годов прошлого века. С детства был как бы «ориентирован» жизненную программу в культуре, отец когда-то в детстве играл на баяне, потом его отец (мой дед) этого не одобрил, перестал оплачивать кружок баянистов при Доме пионеров, который отец посещал, скуповатый был дед. Видел он в моём отце инженера, каким был после окончания Бауманского института его старший сын Владимир, баян дед считал делом неперспективным и даже аморальным. По рассказам, отец сильно переживал, но ослушаться не мог, да ещё по малолетству был и неплатёжеспособным, что автоматически привело к тому, что отец всё-таки стал инженером, а не баянистом, хотя о перспективности инженерного труда в период застоя говорить не приходится. Если старший брат отца в первые годы после института кое-чего и добился, то вскоре труд инженера обесценился и уже мой отец, кроме как непомерно высокой ответственности и нищенской зарплаты ничего в своей жизни и не увидел, кроме, может быть, встречи с моей матерью, которую всю жизнь боготворил, несмотря на её в некоторой степени сумбурный характер. Теперь отец лежит, перенёс инсульт, но выглядит весьма и весьма довольным, что эта жизнь, слава Богу, скоро закончится, умиротворён и не скрывает своей радости. Мать тоже «на ладан дышит». Что-то рано они у меня "скопытились", больше всего их, наверное, убивает моя неустроенность и достаточно оригинальная жизненная позиция, налицо безэффективность моих попыток как-то "вписаться" в этот мир несправедливости.

Если жизненная трагедия отца была связана с процессами периода «Застоя», когда под влиянием Запада нашими «бровеносцами» проводилась политика переходного периода к однополярному миру, причём с использованием таких явлений как массовая коррупция, извращение достижений плановой экономики и социализма вообще, то я попал «под раздачу» деятелей уже нового периода. Не без участия мирового капитализма из вновь организованных «независимых» государств всячески, под различными предлогами, изгонялись специалисты всех направлений деятельности, с заменой на «местные» кадры. Только этим можно объяснить, что я после окончания культурного среднего специального заведения и соответствующего факультета нашего педагогического института, тоже был просто изгнан с работы. Так что у меня как не было, так и нет никаких не только производственных, но и жизненных перспектив. Жениться, под страхом непредсказуемости жизни, без уверенности в завтрашнем дне, я, естественно, в таких условиях не мог, чтобы не выглядеть полным идиотом перед супругой и, наверное, детьми.

Начал учить студентов, всё шло хорошо, налицо были успехи, я старался, понимал, что "с волками жить...", подготовил документы кандидатского минимума, сдал соответствующий экзамен, по просьбе (читай, указанию) руководства института подготовил ещё несколько рефератов для других «потенциальных учёных», но потом вдруг оказалось, что в аспирантуру планируются как раз «другие», а не я, хотя я всячески старался «приспособиться» под «новые веяния». Собрал материал, вручную (никакой компьютерной техники тогда не было) со своим другом, который хорошо рисовал, изготовил макет сборника песен, которые традиционно исполнялись на отдельных этапах казахской свадьбы. Труд колоссальный, этим никто никогда не занимался, несомненно, это был может быть хоть и не кардинальный, но достаточно весомый вклад в развитие национальной культуры, всё-таки я старался «подстроится» под новые обстоятельства и порядки. Но, увы, после сдачи материала на кафедру я вскоре узнал, что мою книжку издали почему-то в Турции и под другим именем. Пытался я затеять «возню» после этого, однако, практически без предупреждения, был уволен, чтобы никто и не пытался строить из себя Брусиловского, вновь подготовленные национальные кадры вполне способны справиться с подобной задачей. Чаще всего для подобных «чисток» использовался факт незнания потенциальным специалистом государственного языка, а учёба была умышленно организована так, что спустя вот уже четверть века, русскоязычное население так и не «заговорило». Говоря откровенно, язык был просто поводом для изгнания с работы лиц некоренной национальности.

Будет неверным утверждать, что после первых «ударов судьбы» я сел «сложа руки», попытался «найти себя» в России, затеял длительную, утомительную процедуру по смене гражданства, но вскоре стал перед фактом того, что и в России в нас тоже потребности не было. Командно-административная система, когда вертикаль власти комплектуется, как правило, из людей, поведение и методы которых далеки от порядочности, была сформирована в период «Застоя», ещё при Союзе, поэтому на любом уровне административной цепи (даже уборщицы в сельском совете), я встретил достаточно необоснованное (с моей точки зрения), активное противодействие. Везде надо было за «место под солнцем» платить деньги, и денежки немалые, так как на таких поборах и основана вертикаль власти, в условиях катастрофического падения производства, которое принесла «перестройка», она этим «питается». Позволить, в силу нищенского состояния моей семьи, я себе этого не мог, даже если бы «наступил» на свои принципы. Теперь вот вынужден проживать с престарелыми и больными родителями, практически ежемесячно выезжать «за границу», отмечаться по месту прописки (в России), платить квартплату за жилплощадь, на которой не живу.

Видя себя неким просветителем, призванным здравомыслящим обществом вести культуру в массы, освоил смежную специальность по восстановлению окончательно разрушенных временем и сверхнормативной эксплуатацией неремонтопригодных (по мнению кадровых настройщиков) музыкальных инструментов. Хотелось хоть как бы сохранить завоевания социализма по разностороннему развитию подрастающего поколения. Теперь убеждаюсь, что всё тщетно и следующее поколение в этом плане можно обоснованно считать «потерянным», его сознание формируется совсем по другим критериям. Деньги под эту работу выделяются и, как говорится, денежки немалые, но практически все они идут на поддержание звеньев вертикали командно-руководящей системы, исполнителю ничего не остаётся, широко приветствуется альтруизм, то есть бесплатная работа. И это вполне объяснимо, строители работают не для того, чтобы в построенных домах жили люди, а чтобы получить «свои» деньги, не забывая часть их переправлять по вертикали вверх, поэтому после таких «распиловок» дома и падают сразу же после завершения строительства. Аналогично лечат медики, учат в школе и пр.

Можно было бы провести некие условные параллели с «лишними людьми», жизнь которых хорошо описали наши классики IX века, но это было бы явным «перебором», никакими выдающимися качествами я не обладаю и в силу природной скромности просто посчитал это излишним. Кто я такой, чтобы сравнивать себя с Ленским, Печориным, Базаровым и иже с ними.

Несмотря на то, что время было безвозвратно утеряно и «местные (казахские) кадры» с поставленными задачами явно не справлялись, так как формировались далеко не по профессиональным качествам, под гнётом экономического краха, из-за полного разорения промышленности и сельского хозяйства, настал период переосмысления. Главного культурного идеолога страны, который больше всех ратовал за замену русского языка на казахский во всех сферах деятельности и жизни вообще и который даже усиленно «проталкивал» план перевода местного языка с кириллицы на латиницу, этакого «доморощенного» Геббельса, который теоретически обосновывал, что все проблемы из-за далеко не должного изучения русскоговорящим населением государственного языка, срочно «сослали» чрезвычайным и полномочным послом в Грузию. На экранах, в лице руководителей и специалистов, всё чаще стали показывать славянские лица, кое-где стали появляться новые предприятия, которые не просто строили (таких множество, под их строительство просто разворовывали народные деньги, даже новые дома после такого «строительства» падали), но кое-где и стали работать, производить продукцию.

Но руководство страны, а я рассматриваю страну в объёме бывшего Союза, так как в других республиках дела мало чем отличаются от дел казахстанских и русских, как-то пытается всё «поправить», не меняя системы, что, безусловно, невозможно. Идёт череда «громких дел», «сажают» уже достаточно высокопоставленных чиновников и должностных лиц, но все эти процессы невольно перекликаются с Гидрой из мифологии, на месте отрубленной одной головы сразу же отрастают новые, а с Гераклами, способными победить, напряжёнка.

Будет это переломным периодом в моей конкретной жизни, когда её лучший период прожит в нищете и бесправии, маловероятно. Если анализировать историю любой общественно-политической формации, любого государства, эти переходные периоды весьма продолжительны и несоизмеримы с продолжительностью жизни. Надо чтобы спокойно, своей смертью умерли подлецы, которые довели до всего этого, потом вымерли их потомки, которые «с молоком матери» впитали в себя весь негатив предыдущего поколения и тогда, может быть, что-то изменится, хотя тот же исторический опыт показывает, что ничего похожего на порядочность новые порядки после серии революций не приносят, тем более, что по оценке многих специалистов, Третья мировая война уже начата, просто она идёт не в классическом виде, а носит точечный, но устойчиво расползающийся характер. Проделывать эксперимент со своими детьми я не намерен, слишком долго им придётся ждать справедливости, да ещё и работать «в поте лица своего», чтобы результатами их труда воспользовались негодяи, как это чаще всего и бывает. И мне абсолютно всё равно, по Югославскому, Украинскому или Сирийскому сценарию у нас всё будет.

Такое ёмкое вступление я вынужден был написать с единственной целью, чтобы читатель смог оценить сегодняшние реалии жизни на примере моей. А в общем-то, в силу своих наследственных данных и полученного воспитания, в любой ситуации я вижу не только негатив, но и поразительно смешные вещи, которые, вот уже много лет, не дают мне окончательно разочароваться в жизни. Случаи такие – сплошь и рядом, просто многие не могут их адекватно воспринять и оценить.

Рано утром иду в магазин. Прохожу мимо бывшего кинотеатра «Мир», который уже несколько раз сменил имидж и название и пишу я о нём только потому, что однажды, когда там располагался очередной развлекательный центр, я увидел такую рекламу: «Участникам ВОВ – скидки». Интересно, подумал я, какие же услуги в этом центре могут быть для ветеранов войны. Всё оказалось достаточно просто, гастролировал какой-то московский клуб стриптиза. Не воспринял я это как издевательство над ветеранами, я просто подумал, до чего может довести страсть к наживе. Я бы не сказал, что это глупо, или просто смешно, возможно, что это какой-то рекламный трюк, который за словами не маскирует сущность, да мало ли до чего может довести нынешняя жизнь.

Возле здания небольшая синяя металлическая типовая будка с оконцем. Внутри два милиционера. Вижу, что за проходящими пристально наблюдают, не просто «отсиживаются». При возвращении из магазина, буквально через несколько минут, из будки выбегает сержант, предлагает зайти. Одет я, в силу своих материальных сложностей, как Вы, наверное, поняли далеко не как «денди лондонский», к таким случаям привлечения внимания к себе со стороны соответствующих структур, я уже привык, останавливают часто. В будке тяжёлый пивной запах, хотел, было предложить проветрить помещение, но «нарываться» не стал, наученный горьким опытом не захотел показаться «сильно умным», последствия от этого только негативные, «органы» таких не любят. Кроме сержанта, который меня пригласил, в будке за столиком сидел лейтенант. Диалог выглядел следующим образом:

- Кто такой?

- Прохожий.

- Куда ходил?

- В магазин.

- Что купил?

- Хлеб, яйца и тесто.

- Покажи. Не посчитал необходимым вступать в дискуссию о законности подобного обыска, вывалил всё из пакета. Содержимое внимательно осмотрели, с пристальным вниманием осмотрели прозрачный пакет с килограммом кислого теста. Больная мама просила купить, так как готовить его дома достаточно «канительно», а в магазине продаётся свободно. Стакан подсолнечного масла и на завтрак куча свежих баурсаков.

- Сколько яиц?

- Покупал пятнадцать. Пересчитали.

- Что в карманах? Из тех же соображений подал единственную свою «карманную» вещь старый, потёртый и порванный в одном месте кошелёк, предупредил, что в кошельке бумажная ассигнация номиналом в 200 тенге и мелочь, тоже около 200 тенге, которая из-за ветхости кошелька может упасть на пол и потом её не соберёшь. После слова "ассигнация" у сержанта буквально "отвисла челюсть". С серьёзным видом сержант вскрыл, пересчитал.