 Иногда обсуждение какой либо безобидной фотографии перерастает в эмоциональный спор, мне это не совсем нравится. Но иногда короткой реплики в обсуждении мало. Байка, она потому и байка, что постоянно обрастает подробностями от очередного рассказчика.
Я пришел работать в АТБ Уральского ОАО 1 сентября 1972 года. Тогда уже авиатехник Рачок работал кладовщиком на складе АТБ, а завхозом был Стародуб Григорий Филимонович. Рачок, конечно, был кладовщиком интересным, а главное – экономным. Про него говорили, что он лишнего не отдаст, бережёт для себя, чтобы было хоть чем-нибудь «поживиться» самому. Бывало, придёшь за контровочной проволокой, краской, эмалитом, даст, но совсем не много. Его крылатое выражение «БО НЕМА», хотя наливал эмалит из двухсотлитровой бочки. Так и приходилось ходить по несколько раз.
Авиатехник Жигулин уже тогда прибаливал. Начальство его не сильно напрягало, учитывали состояние его здоровья. Работал он на По-2, потом на Як-12, в последнее время они уже практически и не летали. Но Жигулина на этом участке «держали», в основном работал по их хранению, консервации, переконсервации, проверял швартовку, чехлы. Начали строить новый аэропорт, построили полосу, «пустили» рейсовый ИЛ-18 и бригада техников с аэропорта ездила встречать и провожать лайнер.
Пришло время перебазироваться. Летному отряду перебазироваться просто, погрузили столы стулья сейфы и графики проверок, подсказали где разгрузить и ЛО на месте. Другое дело перебазировать авиационно-техническую базу. Запчасти, станки тепляки. Процесс трудоёмкий, требует больших затрат и времени. Уже после перебазирования еще три года химическую аппаратуру ремонтировали в старом порту. Химики улетели на работу со старого а возвращались на новый аэропорт.
На участке трудоёмких регламентов, где я тогда работал, создали бригаду по демонтажу тепляков в старом аэропорту и монтажу их на новом. Я, как молодой, вполне естественно в нее попал. Старшим был назначен руководитель этого участка Железнов Юрий Александрович. В бригаде были я, Ситников Володя и Анатолий Шуваев по кличке «граф». Демонтировали, собрали на новом месте. Осталось только навесить створки ворот. Пришла буровая машина, пробурила ямы под привязи, метра по два глубиной. Копали не в ручную, поэтому старались поглубже. А здесь дожди зарядили и ямы наполнились водой.
 Створки ворот тяжелые, пришлось вешать подъёмным краном. Мы на крыше - ролики на рельсы ставить, Железнов на земле командует: - «майна-вира» и  вдруг – тишина, только Шуваев ржет как лошадь, а Лешка-крановщик рукой показывает, нет Железного, только фуражка в луже плавает. Нас как ветром с крыши сдуло, начальника спасать надо. Вытащили, а Шувалов хохочет: - «Александрыч, дно достал?». Железнов роста был небольшого, участками почему-то в то время руководили «мелкие» инженеры.  Железнов, Милащенко, потом и Митрофанов. Да и начальник АТБ Басан Иван Фролович тоже ростом не отличался.
Хорошо, что бытовые вагончики уже перевезли, смонтировали, в них уже было тепло. Переодели мы Железнова, обсушили, за «сывороткой от простуды» сбегали, повод был серьёзный, поэтому и сами «стресс сняли». На следующее утро Александрович даже не кашлянул.
 Рядом с тепляком и будущим зданием УТР (дипломной работой авиатехника Копеечкина Александра, он тогда заканчивал строительный техникум), установили вагончик для мастерской, совмещённой с бытовкой участка текущего ремонта (ПАРМ). Чуть дальше построили склад для запчастей. Вот на этом складе, после списания ЯК-12, и продолжил свою трудовую деятельность авиатехник Жигулин.
 Каким ветром туда занесло работать авиатехника Скиданова Володю, не знаю, но хорошо помню, как он в шутку буквально издевался над старым, больным Жигулиным, который уже круглый год на работе ходил в валенках, склад был не отапливаемый и Жигулин греться и обедать ходил к слесарям в ПАРМ. Вова, в отсутствии хозяина валенок, накрутил на подошву болты, как на бутсах у футболистов, расклепал резьбу, чтобы невозможно было открутить. Хорошо помню, как Жигулин «дрейфовал» в этой обуви, готовый убить Вову за его идиотскую идею.
 Когда Жигулин купил «Жигули», то повторно с ним ездить никто не отваживался. А мне и одного раза прокатиться не пришлось, жил здесь же в гарнизоне, в общежитии на 4 этаже. В город часто не ездил, обед и всё остальное здесь же в ресторане, а вечером гости приезжали из Подстёпного, или даже из города. Техник-бригадир Старов Л.С. рассказывал, выехали с работы домой вечером, Жигулин «давит», 100, 120, предлагает, что машина позволяет ещё километров 20 «накинуть». Попутчики сидели очень смирно и молча. У Жигулина болели не только ноги, у него и пальцы на руках до конца не сжимались. И вот он этими «царапками» держит руль и еще 20 собирается накинуть. Два раза испытывать судьбу желающих не было. Вова Ситников как то сказал, что если бы на выпускном курсе нам привели Жигулина и сказали, что совсем скоро вы все такими станете, я бы это училище бросил.
Я понимаю, что грех смеяться над больными, калеками, юродивыми и на Руси всегда их жалели, кормили, поили, обували, одевали. Теперь мы оскудели в морали. А сейчас только правительство на всех уровнях жирует. Народ нищает и на фоне этого по всем каналам показывают, как «ликует, веселятся весь народ». Кощунство, чужое горе слаще меда, с высоких трибун рапортуют, что все хорошо, правда не уточняют, что хорошо не у всех, а только У НИХ!
Вот от фотографии опять по привычке плавно перешел на политику. Про жидкость пропавшую по вине Жигулина (а может и не одного его) чуть не забыл. В своём комментарии Аркадий в основном прав, ну опустела бочка, это правда, и отверстие и деревянная заглушка, все это было. Но не пойман - не вор, списали. Нашли после смерти Жигулина на вскрытии - печень разложилась, но это уже не смешно, а, скорее, печально, хороший, добродушный был человек.
На маленьких фото: Иван Фролович Басан, Владимир Николаевич Митрофанов, Эдуард Иванович Милащенко, Шура Копеечкин, справа - Скиданов Володя (теперь он вот такой, полковник), ниже - Старов Леонид Степанович
Сергей Бормотин, Ртищев Саратовской области, январь 2017 |
