Каталог статей

После Октябрьского переворота 8 ноября 1917 г. Уральское казачье Войско заявило о непризнании новой власти. Но казачество не было еще готово и к открытой борьбе, значительная часть фронтовиков, уставших от мировой войны, колебалась, стремясь избежать вооруженного конфликта любой ценой и надеясь на то, что будет найден какой-то приемлемый для сторон компромисс при сохранении казачьего политического самоуправления и хозяйственного уклада. В этих условиях Войсковой Съезд и Войсковое Правительство продолжают переговоры с Саратовским и Оренбургским совдепами, любыми средствами стремятся избежать военного столкновения до начала массовых антибольшевистских выступлений в других регионах России.

Тем не менее, меры для создания собственных вооруженных сил для обороны территории Войска были предприняты. 19 февраля 1918 г. Войсковой Съезд назначил нового энергичного и популярного Командующего войсками Уральской области (фактически это была должность командующего вооруженными силами Уральского Войска, но название ее сохранялось по традиции) полковника М.Ф.Мартынова. Штаб войск развернул деятельность по скрытной подготовке к формированию 4-х учебных конных полков из казаков призыва 1918 г., заблаговременному сосредоточению офицерских кадров (офицерская дружина, пограничные отряды и др.), созданию дружин в станицах и подготовке мобилизации фронтовиков.

Вторжение советских отрядов на территорию Войска и занятие ими 23 марта Илецкого городка вызвало стихийное выступление илецких казаков. 26 марта было принято обращение Войскового Съезда с призывом к обороне Войска. В ночь на 29 марта в Уральске был арестован Совдеп. Все эти события сделали вооруженный конфликт неизбежным. Наиболее боеспособные офицерские и добровольческие подразделения были сведены в «Головной отряд», размещавшийся на пограничной станции Семиглавый Мар и прикрывавший территорию Войска с наиболее опасного Саратовского направления по линии Рязано-Уральской железной дороги. Есаул М.Л.Каплин 27 марта 1918 г. был назначен начальником Пионерного (инженерно-саперного) отряда, а с 29 марта стал начальником всего Головного отряда.

1 мая 1918 г. советская Особая армия Б.М.Молдавского (до 6 тыс.штыков и сабель при 110 пулеметах и 18 орудиях, 3 бронемашинах, 2-4 бронепоездах, 5 самолетах) начала наступление на Уральск на Саратовском направлении. 4 мая все уральские части на этом направлении (в том числе Головной отряд есаула М.Л.Каплина, Учебная конная бригада войскового старшины С.Г.Курина, добровольческие отряды и станичные дружины) были включены в состав образованного Шиповского фронта, насчитывавшего около 800 штыков и 4 тыс. шашек (из них около 2 тыс. – вооруженных только холодным оружием) при 19 пулеметах, 2-4 орудиях и 1 самодельном бронепоезде «Уралец».

После сильного контрудара учебных казачьих частей 6 – 7 мая 1918 г. остатки советской Особой армии в панике стали отходить на запад. На станции Озинки 10 мая уральцами (учебно-конным полком и конным полевым дивизионом) был захвачен исправный самолёт «Фарман-30» («Фарсаль») № 444 из так называемого «Сводного авиаотряда» (18-го корпусного). По данным советской стороны он совершил вынужденную посадку из-за поломки мотора и его экипаж, состоявший из лётчика К.Смирнова и наблюдателя И.Волкова, спасся бегством.

В послужном списке М.Л.Каплина говорится о том, что он 15 мая 1918 г. «возобновил службу в Авиации», как очевидно, – на трофейной машине. Тем самым было положено начало авиации Уральской Армии. 14 июня 1918 г. есаул Каплин был назначен командиром Уральского авиационного отряда, в который был передан единственный имевшийся самолет. «Фарман-30» являлся основным двухместным самолетом-разведчиком русской армии, состоявшим на вооружении корпусных авиационных отрядов. К 1917 – 1918 гг. он уже считался устаревшим, его невысокая крейсерская скорость (95-100 км/ч) делала его очень уязвимым для атак истребителей.

В Уральске для аэродрома выбрали место у железнодорожного вокзала, подготовлена взлетно-посадочная полоса, начато строительство здания для личного состава, имущества и укрытия для самолета. На территории Войска отсутствовала какая-либо промышленная база для производства и ремонта авиационной техники, приборов, вооружения. Запасных частей не имелось, топливо и масла также практически не было.

В начале июля 1919 г. советские войска подошли близко к Уральску, и из города началась спешная эвакуация, при которой был приведен в негодность первый самолет уральцев – трофейные «Фарман-30» №444. Однако, неизвестно каким образом и от кого, уральцами к этому времени был получен еще один самолет «Фарман-30» №1705. В связи с тем, что никакие советские самолеты с подобным номером в этот период потеряны не были, можно лишь предположить, что он был поставлен из Управления Воздушного Флота Народной Армии на доукомплектование парка Уральского авиационного отряда.

Вероятно, в июле – августе 1918 г. Каплин совершал тренировочные и боевые вылеты из Уральска, о чем свидетельствуют ряд найденных материалов. Так, имеется документ, который доказывает, что в июле 1918 г. из Уральска совершались боевые полеты. Он датирован 14 ноября 1918 г., когда в Омск Каплиным была послана из Уральска телеграмма: «Прошу сообщить, когда состоялся приказ Увофлоту №43 упомянутый в телеграмме Начувофлота №901. С какого числа вводятся оклады приказа Наштаверх №22 и если со дня подписания, то каким образом удовлетворить за полеты с Июля сего года». Как известно, полетные (или как их шутливо называли еще в мировую войну «залетные») деньги выдавались только за боевые полеты.

К сожалению, эксплуатация и этой, второй машины «Фарман-30» № 1705 оказалась непродолжительной, 31 июля 1919 г. она была повреждена при посадке. 5 августа 1918 г. в Самару Каплиным была отправлена телеграмма: «При посадке 31 июля в Уральске накатившись в последний момент на земляной валик, подломал колеса, причем погнуты передние лонжероны нижней поверхности; предполагаю взять от первого аппарата, приведенного в негодность ранее при эвакуации города вследствие невозможности его вывезти, не достающие части. Прошу о временном командировании одного сборщика регулировщика и одного сальмсониста со следующими материалами: первичным лаком для нижних поверхностей, обивочной лентой и гвоздями, колесом, проволокой для стяжек, машинки для установок зажигания и мелким инструментом. Восстановление нервюр идет очень быстро».

23 августа он был произведен в чин войскового старшины. Для пополнения из уральских частей отозваны ранее обучавшиеся в Гатчинской школе хорунжий Б.А.Портнов (с 28 мая 1918 г. он служил начальником пулеметной команды 2-го Учебного полка) и сотник Н.П.Ларшин, однако они в 1917 г. только приступали к изучению летного дела и отработанными навыками пилотирования не обладали. В состав Уральского отряда был также зачислен доброволец сотник Андрей Владимирович Харчев, ранее вообще не обучавшийся в летных учебных заведениях. С признанием Уральским Войском верховной власти Самарского Комуча для доучивания по специальности летчик-наблюдатель в июле 1918 г. сотник Ларшин командирован в Самарскую военно-авиационную школу Народной Армии (эвакуированная бывшая Гатчинская), 1 августа туда же зачислен учеником-летчиком сотник А.В.Харчев и 9 августа – хорунжий Б.А.Портнов.

С включением Уральской Армии в состав Народной Армии, возник целый ряд организационно-штатных, финансовых и кадровых проблем. Необходимо было включить самостоятельно сформированный Уральский авиаотряд в структуру воздушных сил Народной Армии и наладить его централизованное обеспечение и снабжение. К началу сентября 1918 г. в Народной Армии числилось сформированными 10 авиаотрядов. Оренбуржцам, непосредственным восточным соседям уральцев, к 1 сентября был направлен «1-й авиаотряд Оренбургского казачьего войска» под командованием поручика Р.Батурина. Отряд в октябре получил новое название – 10-й авиаотряд Оренбургского казачьего войска.

2 сентября 1918 г. войсковой старшина Каплин посылает телеграмму в Самару Начальнику Воздушного флота Народной армии: «Наряд людей, отвод помещений для отряда затрудняется отсутствием определенного со стороны Вашего приказания его формировать, отсутствие кредитов осложняет вопрос довольствия и пр. Прошу об отдаче в приказе по У[правлению] во[здушного] флота о сформировании отдельного Уральского авиаотряда.» 8 октября пришел ответ: «Приказом 43 Уральский авиаотряд имеет девятый номер <...> Штаты будут посланы дополнительно». Нач[альник] у[правления] во[здушного] флота капитан БОРЕЙКО».

Таким образом, в октябре 1918 г. Уральский авиаотряд как кадровая авиачасть получил цифровое наименование «9-й» в Народной Армии, был «проведен по штату и зачислен на все виды довольствия», а войсковой старшина М.Л. Каплин 12 октября официально еще раз назначен его командиром «ввиду сформирования 9-го авиационного отряда в г. Уральске».

В сентябре 1918 г. состав 9-го авиационного отряда пополнился еще одним пилотом – поручиком Борисом Смирдиным. Б.Смирдин, являлся, по существу, начинающим пилотом, он с 10 декабря 1917 г. обучался в Гатчинской военно-авиационной школе, вместе с ней эвакуировался в Самару и лишь 10 октября 1918 г. удостоен звания «военного лётчика». 27 сентября 1918 г. прибыл из Самары в распоряжение начальника Штаба Уральского казачьего Войска доброволец – подпоручик Борис Ипполитович Кученев и 3 октября 1918 г. назначен летчиком-наблюдателем в 9-й авиаотряд. Б.И.Кученев был опытным авиатором, он участвовал в мировой войне в составе 27-го корпусного авиаотряда, а позже служил в постоянном составе Севастопольской военно-авиационной школы.

Помимо трофейного «Фармана-30» в отряде какое-то время находился еще один самолет – «Лебедь-XII» с двигателем «Сальмсон». Это подтверждается фактом направления 22 сентября военным лётчиком поручиком Смирдиным в Самару телеграммы с просьбой «о высылке механика с инструментальной сумкой для ремонта самолёта «Лебедь» в деревню Фарафоновку под Уральском». 24 сентября помощник начальника Воздушного Флота Народной Армии подполковник Компанейцев предписал командиру 1-го Авиадивизиона «... немедленно командировать временно моториста-сальмсониста с инструментальной сумкой до ст.Бузулук и далее распоряжением коменданта станции в деревню Фарафоновку, по дороге в Уральск, в распоряжение Военного лётчика Поручика Смердина для ремонта самолёта об исполнении донести». Где находилась деревня Фарафоновка – сегодня уже судить с полной уверенностью трудно. На территории Уральского Войска такого населенного пункта быть не могло, так что наиболее вероятное место ее локализации – на Бузулукском направлении.

Дальнейшая судьба этого самолета неизвестна. Из разговора по прямому проводу 31 декабря 1918 г. начальника авиации советской 4-й армии Никольского известно, что в октябре-ноябре 1918 г. в районе Гаршино (около 20 км. к северо-востоку от Соболевской станицы по Бузулукскому тракту) частями советской Самарской дивизии был захвачен брошенный казачьими частями при отступлении самолет с поломанным при вынужденной посадке винтом. Можно лишь предположить, что этим самолетом и был «Лебедь-XII», переданный в состав Уральского авиаотряда и поврежденный в результате технической неисправности при полете под управлением поручика Смирдина вероятнее всего из Самары (откуда шла с середины сентября эвакуация) в Уральск.

К октябрю 1918 года, после потери Самары, для Уральской Армии складывается исключительно неблагоприятная стратегическая ситуация. Советское командование силами 4-й армии стремится нанести решающее поражение уральцам и концентрическим наступлением с севера, северо-запада и запада занять Уральск. В течение октября 1918 г. Уральской Армии, уступавшей противнику двукратно в численности, трехкратно в вооружении и абсолютно – в обеспеченности боеприпасами, приходится развернуться на широком фронте в 250 км.

Но уральскому командованию удалось умело нащупать самое уязвимое место 4‑й армии. Против западной (Уральская дивизия) и северной (Самарская дивизия) красных ударных групп были оставлены лишь слабые заслоны, а главные силы скрытно переброшены против наступавшей на Уральск с северо-запада группировки 2-й Николаевской дивизии В.И.Чепаева. В районе пограничного с территорией Уральского Войска села Талового с 13 по 18 октября Соболевский фронт генерал-майора М. Ф. Мартынова окружил и разгромил 2-ю Николаевскую дивизию В.И.Чепаева. В этот период командование 4-й армии активизировало действие своей Саратовской авиационной группы (1-го и 2-го Саратовских авиационных отрядов, имевших 4 – 5 самолётов), используя авиацию для целей разведки и поддержания связи с группой Чепаева. Вскоре несколько самолётов 2-го Саратовского авиаотряда достались уральцам в качестве трофеев.

9 октября в 8 часов утра из Николаевска в только что занятую советскими войсками Самару был направлен со срочными документами самолёт «Сопвич» № 7050 (мотор «Клерже» 130 сил № 20799) 2-го Саратовского авиаотряда с лётчиком Савиным и наблюдателем Закурдаевым. Через 2 часа после вылета самолёт благополучно сел в Самаре и в 4 часа дня вылетел обратно. Как позднее докладывал Савин: «.. я сбился с пути, не было компаса, из-за недостатка бензина сделал посадку у с.Таловое в расположении казаков. Оттащив самолёт к реке, на рассвете я надеялся улететь. Дождавшись рассвета и, не имея возможности без заливки цилиндров бензином запустить мотор, но увидя казаков идущих по дороге, пришлось покинуть аппарат и бежать». В другом своем донесении Савин несколько уточняет обстоятельства оставления самолёта: «…К ночи самолёт пытались сбросить с обрыва в реку, но не смогли дотащить его. Взрывать побоялись, т.к. взрыв мог привлечь казаков. Пришлось нам оставить самолёт». Таким образом, утром 10 октября уральскими казаками в районе села Таловое был захвачен самолёт «Сопвич» №7050 в исправном состоянии и передан в Уральский авиационный отряд. Самолеты «Сопвич» считались в советских и белых авиационных частях наиболее ценными машинами. Современный для 1918 г. двухместный разведчик и бомбардировщик обладал относительно высокой скоростью, потолком и нес значительную боевую нагрузку. Вооружение из синхронного и турельного пулеметов, наряду с возможностью брать до 100 кг. бомб, делало самолет универсальным.