Каталог статей

Однажды, ко мне домой пришел Юра Качубей и протянул большой штангенциркуль в мягком пластмассовом чехле. Но в нем был не измерительный прибор,  а самодельный кортик. Юра недавно уволился с аэропорта, где работал радиотехником по обслуживанию локаторов, и играл в нашем ансамбле на ритм-гитаре. Потом он устроился на завод «Омега» и в данный момент работал в радио цехе. Так как у него была возможность пользоваться разными станками, он ради интереса, и выточил все детали для кортика. Когда он его собрал дома, то получилось что-то невообразимое. Это был, конечно, далеко не морской, офицерский, но очень похож и такой же красивый, с наборной пластмассовой ручкой. Но, что с ним делать дальше он не знал, все-таки это было холодное оружие. Его жена, увидев этот кинжал, в ужасе замахала руками, и велела немедленно его выкинуть. Но ему так жалко было выбрасывать, сделанную с любовью красивую вещь, что он решил принести кортик мне. Выслушав его рассказ, я сказал:

- Давай, я возьму его с собой в командировку, пусть в самолете лежит, а мы будем им играться, метая в пожарный щит, где-нибудь на полевом аэродроме, как десантники тренируются. Я засунул его обратно в чехол и положил в карман летной куртки.

Вскоре нас послали в Белоруссию, но там, как я уже говорил, не успел сойти снег с полей, и мы все, сдав свои самолеты под охрану в аэропорту Минска, стали возвращаться домой рейсовыми бортами. Вместе со вторым пилотом Толей Чуриковым и авиатехником Андрюшей Евженко, мы сели на самолет, и вскоре оказались в Москве. Наш рейс на Уральск отправлялся только на следующий день.  Отправившись в центральный аэровокзал,  стали думать, где же нам переночевать. Так как мы не были членами рейсового экипажа, то и никаких льгот не имели. Поэтому, как простые пассажиры пошли в гостиницу аэровокзала, в надежде получить место до утра. Но в дверях стоял неподкупный швейцар, который категорично заявил собравшимся пассажирам, что мест нет, и до утра не будет. В этот момент к нам подошла молодая, симпатичная девушка. Она объяснила, что работает стюардессой в Кустанае и летит в отпуск на юг.

- Мой самолет, только завтра, а мест в гостинице нет. Можно я буду ходить рядом с вами, мне страшно одной, а вы все-таки «свои» люди. - В то время, все было просто, и мы не могли позволить девушке быть одной в незнакомом городе, ведь она была, как бы одним из нас. Я сказал:

- Конечно, присоединяйтесь к нам. Будем вместе переносить все тяготы «аэрофлотовского» сервиса. Место для ночлега мы так и не нашли, но за то сумели «захватить» несколько свободных стульев, в аэровокзале, на которых и разместились. Проговорив всю ночь, не выспавшиеся, с измученными боками от сидения на стульях, мы, умывшись в туалете, проводили девушку на ее рейс, а сами поехали в город, на Красную площадь. Там побродив по ГУМу, и накупив всякой всячины, вернулись в аэровокзал, где скоро объявили регистрацию на наш рейс. Мы встали в общую очередь на досмотр. Первым прошел Андрюша, потом Толя Чуриков со своим служебным портфелем. Когда я за ними прошел через рамку терминала, раздался сигнал. Девушка, проводящая досмотр вещей, вместе с милиционером, сказала:

- Выкладывайте все металлические предметы на стол, и проходите снова! Я выложил зажигалку и денежные монеты. Но сигнал опять прозвучал. Девушка заученными словами произнесла: 

- Выкладывайте всё металлическое, может, что еще забыли. И тут я вспомнил про кортик, который так и лежал в кармане моей куртки. Он был уже не такой красивый, как прежде, так как мы успели покидать его в различные деревья и доски. Ручка его была разбита, шарик на ее конце соскакивал с резьбы, но попробуй все это объяснить милиционеру, который проводил досмотр пассажиров. Тогда я стал шарить по своим многочисленным карманам, а девушка отвернулась и занялась следующим пассажиром.  В этот момент, Толя Чуриков тоже вспомнил про кортик, ведь мы все им «игрались». Он, как бы, между прочим, приблизился ко мне с другой стороны, и, чтобы ни кто не видел, распахнул служебный портфель. Я как заправский фокусник, в развороте, быстро расстегнул карман куртки и ловким движением руки, скинул туда кортик. Толя, моментально закрыв портфель, отошел в сторону, а я, закончив поворот обратно к девушке, сказал:

- Не знаю, что там звенит, может замок-молния? Вот моя куртка, берите – обыскивайте. С этими словами, я снял свою куртку и положил на стол. Тут она увидела часы на моей руке, и с укоризной воскликнула:

- Молодой человек, а часы? – Я посмотрел на большой металлический браслет и подумал:  -  Хорошо, что раньше про них не вспомнил и не снял. Прикинувшись «простачком», я пробубнил:  

- А,… да,… а что, они тоже звенят? 

- Ну, конечно, как же вы не понимаете, а еще с Аэрофлота! – продолжила отчитывать она меня. После этого, пройдя сквозь рамку, сигнала не последовало. Потеряв к нам интерес, девушка с милиционером продолжили досматривать следующих пассажиров, а мы, пройдя через стеклянные двери, оказались снаружи у поджидавшего нас автобуса. Там на площадке я увидел урну для мусора, в которую без сожаления выкинул тот ненавистный кинжал вместе со своей упаковкой. 

Через некоторое время, Толя стал командиром самолета Ан-2, а потом переучился на Л-410. Я не знаю, каким он стал летчиком, но, вспоминая случай с кортиком, могу уверенно сказать: - Настоящим!

На снимках: моё семейство с Юрой Кочубеем, внизу я с Толей Чуриковым