Каталог статей

Некоторые термины и названия с малой родины – Бурлина.

Где Карга убился

Выражение «Где Карга убился» впервые я услышал от отца, когда впервые посетил Бурлин. Весной 1955 года я приболел, весь покрылся какими-то болячками типа ветрянки. Иртекский фельдшер сам ничем помочь не смог, ехать в районный цент, в Ташлу, было далеко, поэтому отец решил меня отвезти на велосипеде (на рамке) в Бурлин, граница, как вы знаете, в то время была условная и уж никак не государственная, Казахстан был в составе Союза. Место это находится в пойме Урала, где-то посредине, если ехать с парома в Бурлин. По дороге в посёлок надо было переехать Бурлу по мосту, раньше, когда Бурла была полноводнее, в этом месте весной монтировали мост из нескольких складных понтонов военного образца, поздней осенью понтоны вытаскивали на берег, складывали и складировали, чтобы весенний паводок их не сорвал. Теперь, как видно на снимке, этого не делают, мост, если его можно назвать таковым, уже стационарный.

Я не знал, кто такой Карга, не знал этого и мой отец, в Бурлине мы тогда не жили, но, по крайней мере, мне, по объяснениям отца, тогда показалось, что это местная легенда, а название осталось в наследство от дореволюционных времён. Хотя существует мнение, что выражение это «свежее» и вроде в Бурлине тогда ещё была жива вдова Карги Полина, которая носила такую странную фамилию. Долгожительница, многие люди так и называли её Карга, шустренькая такая и её вечно лающая собачка через плетень. У неё была сестра Ариша Атякшева. И жила она рядом с Тяпухиными и Меликовыми, а её супруг вёз заготовленное в лугах сено, перегрузил телегу и, переезжая одну из многочисленных в том месте балку, телега перевернулась, лошадь испугалась, понесла и Карга погиб. Но мои многие ровесники такой фамилии в Бурлине не помнят, объясняют проще, ну, вроде как ехал мужик и «лупал» глазами вокруг, как ворона (по-казахски карга), отвлёкся от управления лошадью, за дорогой не следил, что и привело к таким трагическим последствиям.

Потом мне всегда было страшно находиться в этом месте, когда мы с пацанами ездили сюда на велосипедах рыбачить. Казалось, что если еще немного пройдёшь или проедешь, то Карга откуда-нибудь выскочит. Даже когда уже стал великовозрастным подростком и отец, по окончании седьмого класса, мне купил ружьё и я в этих, богатых рыбой и дичью местах, охотился, стрелял на близлежащих озёрах крякв, лысух и чирков.

Слово «карга» имеет тюркские корни и означает «ворона», «Гугл» даёт и ещё одно толкование – «голубь», поэтому вполне обоснованно можно предположить, что носитель такой фамилии мог быть казахом, башкиром, чувашем, татарином, а вот мордва, представители которых в наших местах тоже были не редкостью, имеют в своих фамилиях уже финно-угорские корни, как и удмурты.

Живём мы в интересном месте, смешиваются языки (и не только). Мне кажется, что потомственные казаки ворону всегда называли «каргой», так как-то было привычней. Нельзя исключать и весьма распространённые ранее случаи, когда казак находился в длительном походе, а его благоверная супруга рожала от работника-казаха, поэтому до сих пор в чертах лица потомственных казаков у некоторых достаточно узкие глаза, выдающие его происхождение. Поэтому, вполне оправданно, можно предположить, что такая фамилия у местных могла произойти от его клички, так, наверное, называли представителей таких неофициальных браков.

Можно рассмотреть и совсем маловероятную версию с латинской основой этой фамилии, в Италии, например, маленькая (теперь уже только аквариумная) рыбка называется «карганелла», с её названием связана и фамилия известного психолога мирового имени Карнеги. Есть в США ведущий институт «Карнеги Холл», который занимается научными разработками в области психологии.

А вот от англосакского корня «кар», обозначающего что-то движущееся, повозку, автомобиль, я эти фамилии связывать бы не стал, слово это относительно новое и маловероятно, что когда-то у нас дали такую фамилию. Где Америка и Англия и где мы?

Баннов угол

Иртек, это посёлок Ташлинского района, расположен он на Самарской стороне, как раз напротив Бурлина, там проживала семья по фамилии Банновы. Я помню события, которые происходили в моём ещё дошкольном возрасте. Если перебраться на Самарскую сторону на пароме, то потом нужно немного проехать по лесу, дальше уже въезд в посёлок, который стоит на некоторой возвышенности. Когда-то выбрали казаки место, чтобы не затопляло каждый год. Посёлок расположен вдоль речки «Иртек», конечно речка сказано громко, летом это просто совсем мелкий ручей, но с проточной водой, только теперь летом пересыхают совсем не только сама речка, но и ручеек, все зарастает лопухом. Вверх по течению, ниже Бузулука, расположена гряда небольших возвышенностей, это так заканчивается Уральский горный хребет, так вот, на вершинах этих возвышенностей есть даже камни, добывали взрывами здесь строительный камень и везде родники, из этих родничков и формируется река «Иртек», которая впадает в Урал в районе «Пионерского лагеря», так в наше время называлось это место не доезжая парома. Напротив Иртек даже намыл песчаную косу, разделившую Урал на два рукава, которая тогда (в наше время) даже была уже покрыта тальником и небольшими деревьями.

Чтобы въехать в посёлок, надо было перебраться через речушку «Иртек», а потом подниматься по довольно крутому склону. Зимой и летом Иртек никогда не являлся сколько-нибудь значимой преградой, легко можно было проехать на подводе, мотоцикле, машине, даже на велосипеде. Ну а потом к посёлку забираться на гору. Поздней осенью, после дождей и слякоти, а весной после наводнения, это несколько усложнялось. Кое-где переезд надо было гатить, укреплять дорогу жердями, засыпать песком колеи, разравнивать. Казачья община порешила когда-то в «незапамятные времена», чтобы этой общественной работой занимались Банновы. А взамен им разрешались и «денежные» работы, перевозить людей с Самарской стороны Урала на Бухарскую и обратно. Место это стали называть «Баннов перевоз» или «Баннов угол». Таким образом, они компенсировали затраты «общественные».

Место это было «бойкое», так уж сложилось, что на Самарской стороне собирали хорошие урожаи картошки и арбузов. Объясняется это тем, что здесь песчаные почвы, после весеннего разлива Урала оставались отшнурованные участки воды, которая потом к июню месяцу высыхала, но в этих местах грунтовые воды залегали близко к поверхности земли, буквально по колено. Места эти назывались «ильменями», они постоянно подпитывались родниками. Вот на этих песках хорошо росло всё, почвы «лёгкие», поливать не нужно. Напротив, через Урал, картина совсем иная, «тяжёлые» илистые почвы, глубокий уровень грунтовых вод, в условиях нашего знойного, неимоверно жаркого лета, сильные ветры, заставляли часто посадки поливать, что приводило к вымыванию питательных веществ из земли, нужно было постоянно менять места посадки, часто поливать, удобрять, урожаи были низкими как по объёмам, так и по качеству. Кроме того, жителям Иртека было очень далеко и неудобно ездить на базар в районный центр, Ташлу, Бурлин был рядом.

Баннов угол – место интересное. Здесь Утва впадает в Урал, на противоположной стороне «богатые» пески, мы там рыбачили, ставили подпуски, блеснили, бредешок протаскивали. Однажды с братьями Овчинниковыми Колей и Витей поймали на подпуск большого судака, по весу он был, наверное, не менее 16 килограмм. Весов, конечно, у нас не было, соизмеряли с пудовой гирей, которую на лодке использовали в качестве якоря. Очень удобно, когда лодку надо было оставить на песке, бросишь гирю с цепью, прикопаешь в мокрый песок и спи спокойно. За это спокойствие мы и поплатились. Рано утром, сверху тихо сплавилась лодка, в которой были работники Иртекского рыбнадзора. Пойманный судак у нас был на верёвке, просунутой через жабры и привязанной к колу, который хорошо и глубоко этой же гирей забили в песок. Планировали таким образом по Утве и Бурле привести свежим в Бурлин, не вытаскивая из воды. Судак «бесился» на привязи, мужики приняли его за осётра, разбудили нас, вызвали из палатки, мы, конечно, «открещивались», говорили, что не наш, штрафы в то время были достаточно серьёзные. Только втроём они смогли выдернуть кол, затащить судака в лодку, разочаровались, что рыба не «красная», но всё равно судака забрали.

Зимой проблема решалась просто, речки наши хорошо промерзали, от Иртека до Бурлина было недалеко, ходили пешком, или на лыжах. Весной, во время разлива Урала, когда поймы речки Иртек (места эти назывались «Занога»), Урала и нашей Бурлы (озеро Кужное, русло Утвы) соединялись в одно целое, а паром ещё не функционировал, перевозки осуществлялись тоже «напрямую», по воде, в Иртеке у каждого хорошего хозяина была своя лодка (будара). Загружались «капитально» картошкой, садились несколько женщин с вёдрами и коромыслами, плыли до берега Бурлы, а потом переносили груз на коромыслах до базара, совсем недалеко. А вот летом было сложнее. Если груза было много, то везли на лошадях (потом «полуторках», мотоциклах), переправлялись на пароме и везли до посёлка. Но вот ходить и, тем более, что-то тяжёлое носить, было неудобно и тяжело, нужно идти от Иртека до парома, а потом от парома до Бурлина, неудобно, тяжело и долго. Поэтому Баннов и занялся таким нужным и достаточно выгодным ремеслом.

Слышал я это в дошкольном возрасте, конечно к тому времени это были внуки, либо даже правнуки казаков Банновых, но такое распределение обязанностей продолжало иметь быть, только всё уже под эгидой сельского совета, а не казачьей общины. Просто сельский совет «закрывал глаза» на незаконный промысел Банновых по перевозу, до налогообложения доходов не доходило, а они в порядке содержали въезд в посёлок. Заравнивали песком и глиной неизбежные после весны и осени колеи, при необходимости сооружали что-то вроде гати из кольев и стволов деревьев. Поэтому брод через речку «Иртек» и наклонный отрезок пути к посёлку назывался «Баннов взвоз».

Местные (Бурлинские) лесники сейчас рассказывают, что во время революции в этих местах формировались лагеря, или банды, ну, своего рода, разбойников. Фамилия одного из главарей была «Баннов». Другая банда была за Утвинкой, на торговой поляне. Отсюда и название «Баннов угол». Не исключаю, что потом какие-то Банновы и «подались» в разбойники, как об этом рассказывают лесники. После «расказачивания» Уральские казаки не спешили с Оренбургскими и атаманом Дутовым бежать за границу, в самом Иртеке оставаться было небезопасно, поэтому перебазировались поближе на Бухарскую сторону, где их не искали и не преследовали. Поэтому в Утвинке, например, большая часть населения имеет корни из Иртека, Раннего, Бородинского.

Это я рассказываю к тому, что к нашей нынешней Бурлинской общественной бане, как это пытаются объяснить некоторые современники, это название никакого отношения не имеет, тем более, что раньше «районная баня» находилась совсем другом месте, в самом начале улицы Советской. Жалко, что судя по фотографиям, похоже, что дубов уже не осталось. Раньше это было достаточно «бойкое» место. На песках Самарской стороны ставили перемёты, было много рыбы в этом месте, где Утва в Урал впадает. А шляпки груздей достигали размеров переднего колеса телеги и были толщиной до 15 сантиметров, ножки даже не брали, вымачивались и солились долго и не всегда удачно. Место под дубами всегда было изрыто грибниками и дикими чушками, которые приходили сюда осенью и ели жёлуди. Рядом были небольшие рощицы серебристых тополей – осины, там собирали подосиновики. Но раньше их не брали, не знали и побаивались, по логике вещей не могли в таком количестве расти съедобные грибы, стали их собирать только тогда, когда к нам приехали целинники-белорусы, они толк в грибах понимали.

Чилик Узюк

Не уверен, что написал я это слово правильно, но это озеро в детстве мы называли именно так. Расположено оно в самом конце Бурлы, которая после весеннего разлива Урала превращается в серию отшнурованных друг от друга озёр, Чилик Узюк последнее из них, рядом, через небольшой перешеек, высокий яр Урала. Хотя, может быть, не Узюк, а Кудук, а кудук это вообще колодец.  

Чилик Узюк можно перевести по разному. Слово имеет тюркские корни. С одной стороны это вроде место, где растёт много материала для изготовления мётел, отсюда название кустарника "чилига", это такая низкорослая дикая акация, весной цветёт розовыми цветами. Вроде бы и логично, правдоподобно, но, тем не менее, озеро это находилось в пойме реки Урал, а чилига, как и серебристая полынь, всё-таки старается расти где-то по "гривкам", то есть таким не затапливаемым островкам. Скорее всё-таки "колодец", "ведро", хотя, может быть и чилига там росла.

Есть и другое толкование - колодец, ведро. Узюк, тоже от тюрского "оз", река, озеро. Некоторые, с учётом лингвистических особенностей произношения этого слова, переводят название озера, как "сорванное ведро", или "ведро без ручки". Во время весеннего разлива Урала, все отшнурованные озёра, из которых наша Бурла состоит, соединяются и вода стремительно стекает в Урал в районе Чилик Узюка. Потом, когда вода спадает, течение разворачивается и вода течёт в Урал по Бурле через Утву. Где-то к концу июля, началу августа река превращается в цепь озёр и Чилик Узюк больше походит на "колодец", круглое не большое, но очень глубокое озерцо рядом с Уралом! Вода в нём чистая и видно как косяки рыбы ходят. Сорожка, краснопёрка (королевский карась, рыба достаточно редкая и использовалась для селекции аквариумных «золотых рыбок»), окунь, щука.

На Чилюк Узюк попасть проще, если проехать через Берлик, проехать к истоку реки Бурла, держать левее, прямо упираешься в устье Урала и озера Чилюк Узюк. Где-то к концу июля, началу августа уровень в нашей Бурле падает, образуется озеро, отделённое от Урала, и это место больше походит на "колодец", круглое небольшое, но очень глубокое озерцо рядом с Уралом!

При обсуждении названий отдельных территорий и объектов вблизи Бурлина, никто из нас не посчитал не только необходимым, но и возможным вести диалог с национальных позиций, всех интересовали только лингвистические особенности этих названий. И если с «Банным углом» для всех было всё как-то понятно и объяснимо, потому что русским языком, благодаря завоеваниям Советской власти, все владеют достаточно хорошо, то остальные названия требовали знаний хотя бы элементарных языка казахского. Ни для кого не было секретом, что у нас ворону чаще называют «каргой», так уже это было принято, как говорится, испокон века. Чилик-Узюк потребовал более подробного анализа, но, тем не менее, мы сообща «докопались» до наиболее объяснимой версии возникновения такого названия.

Всем понятно, что много веков назад места эти населяли тюркоязычные народы, а Уральские казаки, появившиеся здесь в 15 веке, многое переняли от языка местного. И чем ниже от Уральска к Индеру, Гурьеву, тем больше заимствованных названий. Многие казаки предыдущих поколений понимали казахскую речь, некоторые – хорошо говорили и это вполне объяснимо, как объясним, например, сильный украинский акцент у казахов, которые живут в Долинном (посёлок между Фёдоровкой и Бурлином, образовавшийся в период Столыпинской реформы и населённый поначалу выходцами из центральной и южной Украины). Сказывается взаимное обогащение наций в период совместного проживания.

Хоть и недолго я прожил в Бурлине, но знакомство с его окрестной природой выпало у меня на самый эмоциональный в жизни каждого человека период – подростковый. Всё я воспринимал, как часть СВОЕЙ жизни, которая, увы, идёт теперь к вполне логическому завершению. Невольно возникает множество вопросов о своём месте на Земле и своей роли в жизни общества.

Когда-то к нам в гости в Иртек, а потом и в Бурлин приезжала старшая сестра моего отца Евдокия, которая была замужем за ветеринаром Иваном Тишиным, проживали они тогда в селе Луговое, это на Самарской стороне. Приезжали они на роскошной (по тем временам) паре чёрных, наверняка породистых, заводских лошадей, запряженных летом в тарантас с рессорами, а зимой – в сани, которые, правда были без верха, но в них всегда лежали несколько громадных тулупов из бараньих шкур, в которые можно было закутаться с головы до ног. Такой персональный вид транспорта тогда полагался ветеринару, скота было много и лечили его, наверное, лучше, чем сейчас порой лечат людей.

После того, как лошадей распрягали, им задавали овса. На головы вешали большие брезентовые торбы, в которые насыпали зерно, лошади громко хрупали и косили на нас мальчишек своими умными глазами. Одна из таких торб почему-то «прижилась» у нас. Она была очень удобная, лёгкая, вмещала до полутора ведер воды, была герметична и в сложенном состоянии занимала мало места, её можно было и в рюкзак уложить, и на багажник велосипеда. Можно было и рыбу возить и добытую дичь. Но в конце лета, до поздней осени, я её брал, чтобы «спасать» малька рыб из пересыхающих озёр, которые находились в конце Бурлы, как раз в районах «где Карга убился» и «Чилик-Узюк. Я эти места любил за обилие рыбы, дичи и знал достаточно хорошо, бывал здесь даже чаще, чем на Урале.

Пересыхающие отшнурованные водоёмы представляли собой жуткое зрелище, миллионы гибнущих без воды мальков, тошнотворный запах (гибли и довольно крупные рыбы) и громкий гвалт пирующих здесь птиц, в основном, ворон (карг). Я расправлял сложенную торбу, набирал мальков с водой, сколько мог унести (полную такую ёмкость я даже поднять тогда не мог, иногда перевозил на руле велосипеда) и нёс в близлежащее озеро, которое, по моим прогнозам не должно было высохнуть окончательно. Чаще всего носил в тот же самый Чилик-Узюк, это озеро было, пожалуй, самым глубоким, здесь рыбачили даже зимой по льду. Работал по 12 часов, уставал, никто и никогда не заставлял меня это делать.

Сейчас множество государственных и общественных организа-ций. Бассейновая инспекция, рыб инспекция, егеря, рыбнадзор, «Зелёный патруль» и т.п. Есть всевозможные планы, мероприятия, множество отчётов, но нет одного, реальной работы в этом направлении, а в результате, нет и рыбы. Как практически уже нет сколько-нибудь облагороженных, в период Столыпинской реформы и целины, полей, Сталинских лесополос и другой природной инфраструктуры. Всё зарастает бурьяном, уничтожается летними пожарами.

Вот осмысливаю, насколько был обоснован мой такой патриотический, титанический труд, руководствовался тогда, наверное, тем, чтобы деткам и внукам хоть немного в природе осталось от того, что видели мы. Похоже, напрасно я беспокоился, деток, внуков современные «властители мира» вытеснили и, в первую очередь по формальным признакам незнания языка, хотя раньше, на протяжении нескольких столетий, этот фактор никогда не был сколько-нибудь важным основанием для такой массовой, хотя формально вроде бы добровольной, депортации (будем называть вещи своими именами).

Видит Бог, не хотел я такие благородные воспоминания из детства «замешивать» с политикой, но, увы, не получается, таковы реалии жизни, особенно если находишься уже на её краю.

donguluk, Уральск, апрель 2016

Выражаю глубокую признательность и благодарность моим нижеперечисленным землякам, принявшим активное участие в написании статьи, официально объявляю их законными соавторами этого материала. Галина Антипенко (Капитулина), Людмила Повытчикова, Валентина Горбенко (Качко), Галина Мясникова (Базарнова), Наталья Давыдова (Рублевская), Виктор Землянский (старший), Владимир Севрюгин, Вера Голубь (Цыпленкова), Тамара Меликова, Павел Калиниченко.