Вот по совету подруги нашла в сети достаточно необычный
ресурс, на котором автором предпринята попытка написания истории Уральского
авиаотряда Казахского Управления гражданской авиации. Я некоторое время
работала в Уральском аэропорту, поэтому посчитала возможным поделиться своими
воспоминаниями. В Уральск меня забросила судьба после второго курса дневного
отделения Куйбышевского авиационного института. А оттуда я отчислилась, потому
что не было возможности заниматься парашютным спортом. Прыжки в основном проводились
в летнее время, а на нашем факультете (эксплуатации самолетов и двигателей)
после каждого курса практика. Уже работая в Уральской АТБ, перевела документы в
Московский институт инженеров Гражданской авиации и закончила там третий курс. Со
мной тогда работала ещё одна студентка с похожей судьбой - Венера. Честно признаться, работала я в авиационно-технической базе
недолго, поэтому из коллег хорошо помню только своего УЧИТЕЛЯ - наставника авиатехника Алтунина Николая Яковлевича,
которому поручили меня учить и я, некоторое время, работала с ним в качестве
авиамеханика-стажёра. Николай
Яковлевич был «старым техником», так, в отличии от молодёжи, поступающей из
многочисленных технических авиационных училищ, называли техников со
значительным опытом работы. Человек был он очень ответственный и к моей
стажировке отнёсся как к достаточно важному заданию (не всем техникам выпадала
такая честь). Правда, однажды он позволил себе подшутить надо мной. Но я
тоже не обделена чувством юмора, поэтому
никаких обид. А шутка была такая – Николай Яковлевич (на предполетной подготовке) дает мне ведро и
говорит: «Томочка, сбегай в УТР принеси полведерка компрессии». Я просто сказала, что такое компрессия и он «махнул рукой». А я заметила, что из-за самолетов
выглядывали техники. Значит это была коллективная «проверка». Между прочим,
когда я раньше работала на авиационном заводе – меня попытались послать за квадратным
сверлом, якобы нужно просверлить квадратное отверстие. А я спросила, надо ли
еще принести плавающий патрон Уаттса или он есть (у моего напарника, который
решил подшутить). Вот тут он растерялся, думал, что я тоже прикалываюсь.
Пришлось ему объяснять, что это вполне реально. Когда я стала работать самостоятельно, Николаю Яковлевичу уже
не было возможности меня контролировать. В 1973 году весной практически все
авиатехники улетели на «химию», все оперативные виды технического обслуживания
мы выполняли с Венерой, под руководством бригадира и инженера смены. Причем
инженер работал с утра, а бригадир после обеда. У нас с Венерой был удлиненный
обеденный перерыв, т.к. рабочий день начинался в 7 часов утра, а заканчивался когда
будут выполнены все послеполетные технические обслуживания (не раньше 22
часов). Кстати, подготовку к допуску на самостоятельное обслуживание мы
проходили в Актюбинском УТО и окончила я его с отличием. В институте я была
троечницей по многим предметам – не
считала их нужными для инженера, а самолет Ан-2 (Аннушку) я просто любила и поэтому знала. Житейские, бытовые проблемы» в АТБ нас не угнетали. У нас
был вагончик, где мы могли переодеться,
согреться, привести в порядок рабочую одежду и обувь после смены. Все
относились к нам с Венерой, как к своим дочерям. Ни грубостей, ни скабрезностей
не только в наш адрес, а даже просто в нашем присутствии, не было. А уйти потом
из АТБ пришлось по той же причине, что и
из института – мало возможности заниматься парашютным спортом. Начальником нашей оперативной смены был Кузнецов Борис
Николаевич, был он тоже из старых техников, предполетные работы,
когда
техники улетели на химию и из техников остались только я и Венера, он
выполнял
вместе с нами. Не гнушался «черной работой». Он использовал каждую нелетную
погоду, чтобы проштудировать наставление по технической эксплуатации. Наши
техники знали «Наставление…», как говорится, «на зубок», но никто не возмущался.
Вообще коллектив у нас был дружный. Должность начальника АТБ занимал Троян Николай Кондратьевич.
В 1973 году он не отпустил меня на сбор
по подготовке к Республиканским соревнованиям.
Я написала заявление об уходе и пошла к командиру отряда Коробкову Михаилу
Евстафьевичу. Он внимательно меня расспросил и уговорил не увольняться - отпустили таки меня на
соревнования (практически без подготовки).
Я
прекрасно
понимала, что на «химию» все техники хотят летать каждый год и
каждый год у
меня будут препоны с прыжками. Поэтому я ушла потом в ДОСААФ. «Поэтому я ушла работать (тоже авиатехником) в ДОСААФ. Вот там я имела возможность прыгать, не пропуская ни одной смены. За мной закрепили два
самолета Ан-2. В ДОСААФе не было участка трудоёмких регламентов и поэтому периодические
регламентные работы, наряду с ежедневным оперативным техническим обслуживанием,
я выполняла тоже сама. А когда вышел
ресурс двигателя, меняла двигатель на
новый. Правда у меня была «рабсила», помогали и спортсмены и летчики, но ответственность
то была на мне. В 1976 году меня пригласили в Алма-Ату. Тогда Аэрофлот
культивировал парашютный спорт и проводил свои чемпионаты. Я согласилась, но
руководство Аэрофлота «одумалось» и решило,
что это слишком дорогое удовольствие. Сначала приняли решение проводить
чемпионаты один раз в два года, а потом и вообще «прикрыть» парашютный спорт в
Аэрофлоте. Чтобы продолжать прыгать с парашютом (без этого для меня не
было смысла в жизни), я стала военнослужащей ВВС. Служила сначала на должности
укладчика парашютов, а потом инструктора - начальника склада парашютно-десантного
имущества. Сейчас нисколько об этом не жалею. После выхода на пенсию работала в Спортивной парашютной
команде, которая после организационно-штатных мероприятий стала «Центром
парашютной подготовки ВС РК». Высоких спортивных достижений у меня можно
сказать нет. Хотя была и чемпионкой Казахстана и чемпионкой Киргизии и призовые
места занимала, но это не главное, поверьте. Моя образовательная программа тоже пошла несколько по иному
плану. Когда я переезжала в Алма-Ату, забросила
институт (будучи уже на 4-м курсе МИИГА), не оформляя академического отпуска,
не до этого было тогда. А когда решила восстановиться с переводом в КИИГА, т.к.
в Алма-Ате был филиал КИИГА, возникли некоторые сложности. Я не стала
настаивать (теперь осознаю, что не совсем разумно поступила) и поступила вновь
на первый курс. Тогда я рассчитывала, что в Аэрофлоте я надолго и все-таки буду
работать в АТБ. А работала я там в аварийно-спасательной службе укладчиком парашютов. Но пришлось служить в
ВВС и я опять бросила институт, т.к. у меня не было цели – иметь высшее
образование только
ради анкеты. И, наконец, о моей подруге Венере. Сейчас я почти ничего не
знаю о её дальнейшей судьбе. Жизнь такая штука…. На основании своего жизненного опыта, если
нет взаимного и искреннего стремления
быть в курсе дел друг друга – не стоит навязываться самой и пытаться
склонять к этому подругу. Смогу связаться с ней хорошо. А нет – может быть ей
этого и не надо уже, прошло много времени, могли смениться увлечения,
привязанности и, вообще, жизненные приоритеты. Тамара Медведева (Закирова), Алматы, февраль 2014. |