 Впереди показалась газоперекачивающая
станция посёлка «Макат», Гурьевской области. Наш самолёт АН-2 летел на высоте
200м над землёй. Внизу простиралась степь, да шесть ниток газопровода «Средняя
Азия-Центр», берущих своё начало в узбекском городе «Газли» и тянущихся через
территорию Узбекистана, Каракалпакии, Казахстана до Саратова и далее в Россию и
зарубежные страны Европы. Напряжённый, очередной лётный день заканчивался, и экипаж в предвкушении сытного ужина и
послеполётного отдыха готовился к
посадке на площадку оперативной точки аэродрома «Макат». Прошли над грунтовой
полосой на высоте 50 м.,
произвели осмотр и направление посадки. После выполнения левого разворота,
зашли на посадочный курс.
Я говорю по СПУ (самолётное переговорное устройство) второму
пилоту Володе Лосеву, чтобы он заходил и сажал самолёт. Глаз его не было видно
из-за надетых солнцезащитных очков. Владимир был чрезмерно спокоен, немного
расслаблен и вёл радиообмен с диспетчером Гурьева, докладывая о посадке,
ночёвке и планировании наряда назавтра. Он закончил радиообмен, принял серьёзный
вид и приступил к снижению. Прибрал
рычаг газа, выпустил закрылки на 30 градусов, отжал штурвал от себя и
самолёт медленно стал приближаться к земле. Пролетев намеченную точку касания,
на довольно большой высоте, он убрал полностью рычаг газа, но самолёт упорно не
хотел садиться, высоковато было. Впереди показался земляной бруствер, за
которым зловеще зияла большая нефтесбороная яма. После того как мы прошли
середину площадки, я не выдержал и дал полный газ, т.е. самолёт ушёл на второй
круг. - Вова зачем ты хотел погубить меня, себя и раздолбать
самолёт, спросил я его.
- Я
действовал согласно НПП (Наставление по производству полётов) и принял единственное
и грамотное решение, ответил он. Я говорю ему:
- Ты принял
единственное, но неграмотное решение. После этих слов, он явно обиделся, с
остервенением открыл форточку, отвернулся и закурил сигарету, всем своим видом
показывая свой «крутой» нрав характера. Я сделал ещё один левый круг, затянув
4-й разворот. Затем взял у него из рук сигарету и показал рукой, чтобы он
повторил заход и посадку. Внутренне собравшись и внимательно оценив положение,
Володя аккуратно подвёл самолёт к земле в самом начале площадки и произвёл мягкую посадку на три точки. После пробега и
торможения, он повернулся ко мне, снял солнцезащитные очки и с чувством полного
удовлетворения произнёс:
- Как-то
так что ли. Я улыбнулся и сказал ему в ответ:
- Молодчина,
вот видишь можешь когда захочешь, пожав при этом крепкого его правую руку. Наши
тёплые дружественные отношения проявлялись не только в работе, но и на базе. Он
часто приходил к нам в гости и один Новый год справляли вместе семьями. Мы зарулили на стоянку, но в это время к нам подошёл пилот
из Балаковского ОАО Михаил Поднозов и попросил слетать и отвезти людей в Индер.
Он был такой же как и я, довольно рискованный, инициативный и немного «шубутной» командир, кстати, мой
ровесник. Его экипажу дали задание лететь в «Ургенч» и он явно не успевал до
захода солнца. Балаковские пилоты были отзывчивые, приятные в общении мужики.
Постоянно помогали нам с получением прогноза погоды по трассе газопровода и
выручали с заправкой бензином. Между
нами всегда было взаимопонимание и взаимовыручка. Посадив на борт людей, мы отвезли их в «Индер» и
возвращались назад в «Макат». Самолёт
летел на высоте 200 м.
правее газопровода и когда до аэродрома
оставалось около 40 км.,
впереди, почти перед самым носом, прогремел взрыв. По трагическому стечению каких-то
обстоятельств, на наших глазах из-под земли вывернуло на очень большую высоту
огромную многотонную газопроводную трубу. В воздухе она начала заворачиваться в
крутую спираль и из образовавшегося отверстия стал вылетать огромный язык
пламени. Тяжеловесная труба судорожно дёргалась в воздухе, постоянно извергая
огонь После того как она упала на землю, в радиусе 100-200 м. начала гореть степь и
земля становилась красной .На месте взрыва образовался кратер большого
диаметра. Так как в те времена не было сотовой связи и возможности связаться по
рации с «Макатом», мы передали о взрыве в «Гурьев», а диспетчер срочно по
телефону в «Макат». Начальник Макатского ЛПУ Сагиндыков Эдеге Ильясович дал
команду находиться в районе взрыва и наблюдать за обстановкой. В район аварии
выдвинулись три трёхосных автомобиля с людьми и специальной аппаратурой. Быстро
и оперативно действовали руководители на газоперекачивающей станции. Буквально через небольшой промежуток времени
мы увидели приближающиеся автомобили «Урал», два грузовых и один с будкой,
поднимающие за собой огромные клубы пыли.
 Приблизившись к эпицентру взрыва на расстояние примерно 150 м. и, видимо оказавшись в
зоне сильного инфракрасного, теплового излучения, мы увидели как одна из машин вспыхнула,
затем вторая. От них отделились люди и бежали в сторону степи, отчаянно
размахивая руками. В считанные минуты автомобили превратились в искорёженные
груды металла. Отбежав более на безопасное расстояние, рабочие стали жестами
показывать, что у них случилось трагедия и просили сесть и оказать помощь. Я
подобрал поближе площадку и произвёл посадку, подруливая ближе к ним. Двое
ребят лежали на пыльной грязной траве, корчась от боли, сильно кричали и
стонали. У одного я увидел расплавившуюся от высокой температуры и прилипшую к
коже нейлоновую рубашку, оторвать которую было невозможно. Тело, руки и ноги
сильно обгорели, но он был в сознании и от этого больше мучился. Стоял
душераздирающий вопль и запах горелого мяса. К нам подбежал старший, бригадир и
попросил что-нибудь болеутоляющее из самолётной аптечки, но этого ничего не
оказалось. Пострадавшему налили гранёный стакан водки, он залпом выпил и через
минуту ослаб и потерял сознание. Двоих ребят и сопровождающих посадили быстро в
самолёт и мы, поднявшись в воздух, полетели на номинальном (повышенном) режиме
на аэродром. Приехавшая машина «Скорой помощи» увезла их в ЦРБ п. «Макат». В самолёт заскочили начальник ЛПУ,
главный инженер и мы полетели на место аварии.
В нормальном состоянии работы газопровода поддерживается
рабочее давление около пятидесяти атмосфер, а в данном случае испытывали трубу давлением вдвое больше. Но, как говорится, где тонко, там и рвётся. Труба, несмотря на толщину стенки 14 мм., в
этом районе не выдержала, разрушилась и, видимо вследствии появления какой-то искры, взорвалась, начался пожар. Через несколько минут
после посадки в районе взрыва, нам дали указание лететь в «Гурьев» и доставить
обожжённых ребят в областную больницу. Время уже подходило под заход солнца, и
мы не успевали прилететь в «Гурьев» днём. По нашему запросу, командир
Гурьевского авиаотряда разрешил прилететь и произвести посадку ночью, что мы успешно
и выполнили. На следующий день по указанию начальника « Саратовтрансгаза»
Азербаева, мы взяли на борт этих ребят и полетели в Саратов. Странно, но
почему-то нам не дали сопровождающего медицинского работника. Одного больного
положили на носилки, а другой больной и сопровождающий от «Маката», сели на
сиденья. Подлетая к Саратовской зоне, меня вдруг срочно просил подойти больной
на носилках. Я подошёл нему и спросил, что
он хотел. Ему было очень плохо, и он еле разборчивым языком проговорил, что он
хочет в туалет и хочет сильно закурить, поэтому просит приземлиться. Учитывая
его состояние, я пошёл на некоторые нарушения лётных законов, выключил барограф,
чтобы эта посадка нигде не фигурировала и произвёл посадку возле реки «Малый
Узень». Его на носилках вынесли из самолёта, помогли снять халат, тут я увидел,
что всё его тело, руки и ноги были забинтованы. На лице болезненно сжимались
мышцы от нестерпимой боли. Глаза и голова были лишены всякой растительности,
обгорели, но вёл он себя стойко, достойно по-мужски. Я подкурил ему сигарету,
поднёс ко рту и он жадно закурил, испытывая явное наслаждение, глубоко затягиваясь
и с шумом выпуская дым. - Откуда будешь родом, братишка? спросил я его.
- С посёлка «Ранний», Оренбургской области, тихо
ответил он. И тут я вспомнил и поведал одну историю из моей жизни подросткового
периода. После богатого урожаем 1968 года, нам как многодетной семье, а я был в
семье четвёртым ребёнком, под сдачу молока на маслозавод, нам выделили мотоцикл
с коляской «Ирбит». Денег не было и мы с мамой повели на базар на станции
Казахстан бычка-трёхлетку, козу, взяли отрез на шинель и яловые отцовские
сапоги. К нам никто не подходил, и вдруг через время подошли наш кум – дядя Коля
Петров, машинист по профессии с другом и попросили у мамы денег на бутылку,
гарантируя при этом всё продать. После принятого алкоголя, они подошли к нам и
затеяли торг, вплоть до драки. Шумно кричали, давая больше денег, чем другие и
даже довольно правдоподобно били в лицо друг друга. Тут подбежали люди с аула «КИМ»,
который находился неподалёку на реке Утва и почти мгновенно скупили у нас весь
товар по приличной цене. Родители купили мотоцикл, и мы с отцом поехали в ближайшее
отделение совхоза раздобыть зерновые отходы для поросёнка и коровы. Отец
отлично владел казахским языком и после «принятия на грудь», они сначала
обменялись часами, а потом и наш мотоцикл на автомобиль «Запорожец-ЗАЗ-969», у
которого было разбито правое крыло и фара. Открыли передний капот, а это был
багажник и уложили мешки с отходами. Таким образом, мы приехали домой на
собственном первым в жизни семьи «горбатом» автомобиле. На следующий день
приехала родственница из посёлка «Успеновка»
и попросила отца отвезти её в гости на Родину. Отец взял меня с собой, и мы
доехали до посёлка «Бурлин». Затем переправились на пароме через реку Урал и
приехали в п. «Ранний», Оренбургской области. Не знаю почему, но на меня
произвело сильное впечатление, когда отец сказал, что мы за границей, в РСФСР. Больному обгорелому парню так понравилось, что я был на его
Родине, от чего ему, кажется, стало легче, и он как-то повеселел. Нечасто можно
было встретить в этой далёкой степи земляка. Тут же вокруг самолёта росло
множество полевых цветов, от которых исходил одурманивающий запах. Я нарвал
целую охапку полевых цветов и положил в самолёт у изголовья больного. Произвёл
взлёт и, прибавив газу, быстро прилетели в Саратов. После посадки, на стоянке
нас уже ожидала «Скорая помощь», из которой вышли молодая врач и медсестра. Я
вышел из самолёта с букетом, разделил на две части и подарил медикам. Они от
неожиданности даже прослезились и тут же бросились к больным, делая им обезболивающие
уколы и приговаривая при этом: - Как же вас миленьких так угораздило? Больше я не видел ни этих ребят, ни симпатичных медиков, но
надеюсь, что они сейчас живы и здоровы. Мы подписали полётное задание и отправились назад на
оперативную точку «Макат», где уже кипела работа по устранению последствий
аварии-взрыва на газопроводе. В. Калюжный, Самара, октябрь 2012 |
