Выпили. Тонко раскатанные лепёшки в горячей сурпе, были
настолько нежными, что просто таяли во рту, а про вкус молодой
свежеприготовленной баранины и не расскажешь кратко. Надо просто оказаться в
кругу такой компании и отведать это угощение. Тем временем Владимир Алексеевич
снова взял слово, обращаясь к Жандарбеку.
- Вот я чего
тебя про машину твою спрашивал? У тебя верблюд есть?
- Есть и не
один.
- Вот и
хорошо. Я бы, на твоём месте, имея верблюдов, прицепил по бокам твоей Нивы две
оглобли, и запряг бы верблюда – рационализаторское предложение Алексеевича все
восприняли весёлым оживлением.
– Ты вот только прикинь, какая выгода, ни тебе
бензин заливать, ни мотор ремонтировать. Только чтобы верблюд чётко команды
выполнял: «но» и «трр».
- И выпивши
можно ездить – добавил Игорь.
- Можно даже
поспать в пути. Хорошими верблюдами,
можно даже не управлять, они сами найдут дорогу.
- Да я уже
думал об этом, Алексеевич – согласился с предложением Жандарбек – только
недавно у соседа такой вот случай произошёл.
Он уже давно
приспособился так по гостям ездить. Телега у него была универсальная: и кобылу
можно было запрячь, и верблюда. Для верблюда малость коротковаты были оглобли,
но куда ему спешить. В сторону гостей, мой сосед ещё рулил, а от туда, когда
совсем никакой, и когда сил хватало только на команду своему верблюду -
«Ппшол», мой соседнсял высыхал.да
совсем никакой и сил хватало на команду Ппшлаещё р успевал на обратном
пути выспаться. И вот однажды, его двугорбый корабль, после полученной команды,
двинулся по давно знакомому маршруту. А ветер боковой сильно дул, и надул в
ноздри верблюда подхваченный где-то далеко, возбуждающий запах загулявшей
верблюдихи. Ну и повернул он оглобли в
её сторону. Долго шёл верблюд бездорожьем, влекомый своим чутьём. Сосед
уже почти успел выспаться, но проснулся оттого, что его телега стала на дыбы и
неистово затряслась. Добрался всё-таки верблюд до верблюжихи. А ехал сосед
вперёд ногами. Когда, от непонятного положения своего нетрезвого тела он открыл
глаза, то недоумений возникло ещё больше. Попытался встать, не получается.
Голова в жердинах застряла. А когда стал поднимать ноги, они, промелькнув перед
его глазами, с лёгкостью подались вниз за задний борт, в котором у соседа
застряла голова. Хорошо, что борт телеги был низко от земли и его ноги
приземлились до того, как если бы набрали инерцию и дёрнули его застрявшую
голову. Быть бы беде. Но и тут не всё обошлось гладко. В это время верблюд,
исполнив свой долг, стал опускаться на все четыре свои конечности. А сосед только
голову вытащил, чуть уши себе не оборвал. Разогнуться ещё не успел. И на тебе!
Он и без того ещё не протрезвел, а тут такой нокаут бортом в челюсть, что
бедолагу сознание совсем покинуло. А верблюд вспомнил, что ему надо домой, где его
ждёт утренний вкусный паёк за доставку хозяина и, не прощаясь с верблюжихой, не
ведая, что сосед остался за бортом, пошёл восвояси.
Дома уже все на взводе. Обычно к этому времени сосед
возвращался от гостей, а тут нет. А когда верблюд уже к обеду притопал домой
без хозяина, тут и вовсе переполох. Ох! Ах! Давай по всем соседним аулам гонцов
рассылать. Нет ни где. А тем временем мой сосед оклемался. Всё тело болит,
словно трактором переехали. Ни чего понять не может. Посреди степи, ни одного
ориентира, лишь неподалёку верблюдица пасётся. Давай он к ней подстраиваться,
уговаривать, чтобы опустилась и дала возможность забраться к ней на спину, надо
же, как-то выбираться. Хорошо, что верблюдица была понятливая, хоть и чужая.
Видно в благодарность ему, за то, что он подрулил к ней такого энергичного
верблюда, да за такое удовольствие, всё же поддалась его уговорам, опустилась.
И мало того, к вечеру довезла его до дому.
- Наверное
твой сосед аллаха прославляет, что всё так обошлось? – Вставил Игорёк.
- Не забывает.
Ведь когда он остался посреди степи, то молил аллаха помочь ему выбраться. И
зарок дал, что пить больше не будет. И представляете, с тех пор не пьёт и в
делах преуспевает. Лучший фермер. Лишь левое ухо его вперёд смотрит. Как
напоминание осталось, о том случае.
- О! Павел
Алексеевич, почти как у тебя. – Добавил Иван – тоже, наверное, совсем выпивать
перестанешь.
- Уж и не
знаю. Но пока воздержусь.
- Да, каких только случаев не бывает – подвёл итог Владимир
Алексеевич.
– Ну давайте по пять капель за связь с Небесами. Что б хоть от туда
нас вовремя могли остановить, и на путь истинный направить. И после небольшой
паузы, отведённой на то, чтобы выпить и закусить, начал рассказ о вспомнившейся
по этому поводу истории. - В
позапрошлом году поехали на открытие осенней охоты на Муртык. А поехали в
четверг, что б место наше ни кто не занял и получше осмотреться до открытия
охоты. С обеда отпросились с работы, быстренько упаковались и Алга! Приехали на
место вечером, вот-вот солнышко сядет. Быстренько разбили стан, только к
достархану начали пристраиваться, видим, уже в сумерках к нам джигит рысцой
скачет. Подъехал и давай: кто вы, да откуда, да зачем. А я слышу голос
знакомый, года три назад так познакомились, что после знакомства еле доставили
его к месту обитания. Поворачиваюсь к нему: «О! Серик! Мой старый знакомый.
Привет!». Он быстренько спрыгнул со своего скакуна и ко мне с объятиями:
«Алексеевич! Привет! Чего так долго не приезжал на охоту?» Короче - ой бай,
уселись за достархан, и давай вспоминать под водочку прошлую охоту.
Дичи тогда, между прочим,
было столько, что можно было стрелять
не целясь, всё равно попадешь. А главное было радостно встретиться и
вспомнить былое. Ну и на радостях так набрались, что уже все, кто ещё не уснул,
поняли, что надо гостя провожать, ибо он уже переставал напоминать, что ему
надо ехать. Кобыла его, ну просто умница. Стоит себе рядом и даже не ржёт над
нами. Вот мы и давай на неё садить Серика. Сначала, на счёт раз, два, три - мы
его чуть-чуть не смогли докинуть до верхней точки и еле поймали, когда он свалился.
Во второй раз, собравшись с силами, перекинули, и он, как-то мягко, шмякнулся
по ту сторону кобылы. На третий раз всё же посадили его. Но толи мы
закружились, толи кобыла повернулась в другую сторону, посадили мы его задом на
перёд, или, вернее, передом на зад кобылы. А когда это увидели, пересаживать
его снова не решились, просто из сил выбились. Ну, так и отправили, хлестнув
кобылу по заду.
А утром, у всех кто провожал Серика, даже головы разболелись,
от вчерашнего выпитого. Ну, мы это быстренько поправили, вспомнили и о нём.
Мужики переживают, как он ночью, да в таком виде добрался до дома? Я ребят
успокаивал, мол «Прошлый раз его самочувствие было не лучше, и на утро он
прискакал поправлять здоровье, так что, подождём. Он настоящий джигит, а
значит, с коня не упадёт, в каком бы состоянии он не был». Ну и периодически
поглядываем в сторону, откуда должен появиться Серик. А его всё нет и нет. Дело
уже к обеду. Вдруг кто-то кричит: «Алексеевич! Посмотри в бинокль, кто-то на
горизонте появился». Взял я окуляр, гляжу. Вроде бы и всадник, но еле плетётся.
И похож вроде бы на Серика, а по манерам.…
Нет, не он. Ждем, значит. Долго он плёлся в нашу сторону. А когда
рассмотрели получше – точно, он. Наш вчерашний гость. Все облегчённо вздохнули,
«Ну, слава Богу! Живой», и давай накрывать стол к обеду. Когда Серик всё же
приплёлся на своей кляче, стол уже был накрыт. Видим, что-то не то с нашим
гостем: шея замотана каким-то полотенцем, голова повёрнута в сторону и
поворачивается лишь при повороте туловища, а главное, в глазах нет радостного
блеска. Ребята помогли ему слезть с кобылы и усадили на почётное место к столу.
«Что с тобой? Что случилось?» - начали расспрашивать мужики. А я говорю: «Чего к человеку пристали!
Налейте сначала, пусть здоровье поправит, а уж потом расспрашивайте». А он:
-
«Не! пить не буду. Сегодня утром обещание Аллаху давал, что если выживу, то
пить брошу». И давай дальше рассказывать, что с ним приключилось. - Ну, блин,
прямо мистика какая-то! – Прервал рассказ Владимира Алексеевича Игорёк.
- Мистика, не
мистика, а всё как на духу, врать не буду.
- Игорь, не
перебивай. Давай, Алексеевич, рассказывай дальше. – Вклинился в разговор
Сергей, с роскошной улыбкой и большим вниманием слушавший эту историю.
- Короче, стал он рассказывать, что ничего не помнит из
того, как закончилось наше кушанье, и как он залез на свою гнедую. «Когда ночью
стал слегка моросить дождик, – рассказывал наш герой
– открываю глаза и не пойму где я нахожусь.
Темнотища, хоть глаз коли. Ужас какой-то, да ещё мутит от перепоя. Не могу
понять, вроде бы на лошади сижу, но что-то не так. Дай думаю, за гриву
ухвачусь, да уздечку найду. Нагнулся, ищу. Вроде как не грива, а хвост. А тут
так замутило, да и кобыла встрепенулась, когда под хвостом уздечку искал, что
разогнутся, не успел, так и съехал по мокрой шерсти кобыльего зада, вниз
головой. Хорошо, что лошадь стояла у дома на своём постоянном месте, и я давно
навоз не убирал за ней. Всё, смягчило удар, а то и не знаю, чем всё могло
закончиться. Но и то! Так головой въехал, что что-то хрустнуло в затылке, и
моментально отключился. А когда оклемался, не могу шевельнуть ни руками, ни
ногами. Лежу, значит, весь в дерме, а кобыла хвостом машет, мух отгоняет. А тут
и вовсе хвост стала задирать, опорожниться надумала. Тут я из последних сил всё
же увернулся. Взмолился я перед Аллахом, моля у него прощение за грехи свои.
Просил у него дать сил выбраться из этого дерьма. И, главное, хорошо помню, как
дал ему обещание, что пить больше не буду. Потом, как будто на какое-то время
забылся. А, очнувшись, почувствовал прилив сил. И хоть всё тело болит, но всё
же поднялся. Хорошо жена с детьми в аул уехали, вот бы сраму было. Короче еле
отмылся, а голова до сих пор так болит, что ни повернуть, ни тряхнуть ей не
могу». Посочувствовали мы ему, ещё раз предложили поправить здоровье, а он -
нет и всё. Говорят, до сих пор не пьёт. У всех слушателей этого, очередного эмоционального рассказа,
на раскрасневшихся лицах от горячительного и сопереживания герою этой
трагикомедии, сияли улыбки. Лишь Игорь что-то призадумался и почти серьёзно,
задал вопрос Алексеевичу: - А вот
прикинь, Алексеевич, если тебя вот так подопрёт, тоже будешь обещание давать
Всевышнему? Ты и охотиться тогда перестанешь. А кто же нам такие байки будет
рассказывать?
- Не переживай Игорёк. Как только я выйду с ним на контакт –
показывая пальцем вверх, ответил Владимир Алексеевич, - так я приглашу его
посидеть со мной, спокойно так. Принять по рюмочке, а там глядишь, и
договоримся обо всём. Насмеявшись вдоволь, мы стали потихоньку готовиться к
ночлегу. Проводив Жандарбека и приглашённого к нему в гости Владимира
Алексеевича, мы занялись уборкой посуды и съестных запасов со стола. Затем, кто
в машинах, кто на свежем воздухе, стали распаковывать свои спальные мешки.
Завели будильники за час до рассвета, и
вскоре наш весёлый лагерь затих. Лишь чей-то храп и хихиканье во сне, выдавало
наше присутствие среди зарослей саксаула и тростника, изрядно теребимых
весенним ветром. Перебирая в памяти бурные события второго дня нашей
экспедиции, уснул я не сразу. Оценивая свою готовность к утренней охоте,
обнаружил, что моё самочувствие просто прекрасное. «Это ж надо – подумал –
какой я всё-таки молодец, что воздержался от выпивки. И здоровье в порядке, и
настроение, что лучше можно только пожелать. Какие же мы дураки! Порой
чрезмерно употребляем алкоголь, следуя неписанным традициям, не задумываясь,
что это уже во вред нашему здоровью.… А в тоже время, – начал я опровергать
свои откровения – расслабившись, мужики, таким образом, напрочь освобождаются
от накопившегося негатива, который в
ходе повседневной нашей суеты, оседает в нашем сознании, не давая ему
полноценно оценивать жизненные ситуации. Порой
увидеть рядом прекрасное не можем, не говоря уже о таком состоянии,
когда можно просто порадоваться жизни. Это, наверное, как бальзам для души, что
для здоровья нужен не менее рекомендованных врачами лекарств и витаминов. Где
вот только та средина, от которой не желательны отклонения?».
Так рассуждая о вечных сомнениях, терзающих порой наше
сознание, я уснул. И так крепко, что сон, который всецело завладел мной,
становился явью, или как высококачественный DVD фильм, где отсутствуют какие-либо помехи, и нет отвлекающих
внимание рекламных вставок. Ведь во снах, даже в очень серьёзных, как правило,
присутствует какая-то нелепость. К примеру: летишь на предельно малой высоте в
пилотской кабине самолёта, руки на штурвале и ноги вроде бы на педалях. Летишь,
маневрируешь между холмов и озёр и вдруг,
самолёт начинает терять скорость и высоту, приближаясь к земле. Смотрю
вниз - вот они макушки деревьев! И я ногами цепляюсь за их ветви. А сижу я уже,
не как обычно в кресле на кислородной банке парашюта, а на какой-то табуретке.
Впереди зелёная поляна, и я, как ворона перед приземлением, вытягиваю вперёд
ноги в надежде коснуться ими земли раньше, чем стукнусь о землю ножками
табуретки. И вот в таком неопределённом
состоянии: пронесёт, не пронесёт – просыпаюсь. А тут ну всё как на яви.
Как будто возвращаемся мы с охоты и заезжаем ко мне на дачу. Три дня
всё-таки отсутствовал, а у меня в сарае голубей более полусотни. Хоть и продумал
всё, чтобы они не испытывали тягот в моё отсутствие, но душа всё-таки болит. Выгрузили мои
вещи, я приглашаю всю нашу компанию в гости, мол, чайку попьём, а они: нет,
надо ехать домой, а то и до ночи не доберемся до дома. Помахал я им рукой, и
давай таскать мешки и сумки на крыльцо. Залез рукой в собачью будку, где в
условленном месте лежали ключи от дачи, а ключей нет. Вот, думаю, приехал! Стою
значит на крыльце, чешу затылок, в раздумье, куда же ключи подевались и что мне
дальше делать. Вдруг слышу, как дверь открывается изнутри, ну и я за ручку.
Открываю. Мать честная! Передо мной стоит женщина, которая когда-то уж особо
приглянулась мне. Та женщина, о которой даже и мечтать не мог, ибо чего мечтать
о несбыточном. Да, да, она самая, которая когда-то работала в кассовом зале,
рядом расположенного здания банка. А ввиду того, что этот банк был основным
нашим заказчиком по евроремонту, частенько с ней виделись, и все мужики с
нашего предприятия при встрече с ней, как-то особенно вздыхали, провожая её
взглядом. В общем, как говорится, мы положили глаз на эту очаровательную,
жизнерадостную даму. В ней настолько органично сочетались красота её лица и
фигуры, с манерами поведения, с её чувством юмора и красивым голосом, что
невольно при мимолётной встрече с ней в памяти всплывали слова популярной
песни: «…Ах, какая женщина! Какая женщина! Мне б такую». Когда она смеялась, то наши порой угрюмые
лица, расплывались роскошными улыбками. И вот, прикиньте! Стою я, как чучело в
дырявой вязаной шапочке и в затёртом камуфляже, с раскрытым ртом от
неожиданности. Стою и не знаю, что сказать. А она мне:
- Ну, здравствуй Паша! Вот решила тебе сюрприз сделать.
- Привет! … А
ты как же ключи нашла?
- Да ты же сам мне говорил, что они у тебя в собачьей будке
лежат, на случай если тебя вдруг не будет дома. Я уже давно тебя жду.
Прибралась вот немного. Пытаясь что-либо вспомнить, но не находя во взбудораженном
сознании ни каких зацепок, я вошёл за ней в дом. И, правда, в комнатах такая
чистота и порядок, так уютно и тепло, как будто в рай попал после трёхдневного
скитания по диким просторам. И везде чувствуется прикосновение её рук. Она заботливо так, помогает снимать с меня
верхнюю одежду, как будто не в первый раз уже встречает с охоты. А я, в
недоумении. Это ж надо, так набраться на этой охоте! До беспамятства, что даже
имя её вспомнить не могу. И главное, весь в испуге, как будто ни когда женат не
был. Робкий такой и ужасно застенчивый. Но виду стараюсь не показывать, что не
въезжаю в сложившуюся ситуацию. Ладно, думаю. Хорошо хоть, что она моё имя
помнит. И почему-то мне вдруг представилась сцена из фильма «Бриллиантовая
рука», когда Никулин пришёл в гостиницу за халатиком. Ведь моя гостья почти в
таком же халатике, с такими же пуговками, и лишь две из них не дают ему распахнуться. Чувствую, что вырывается
наружу моё волнение, кровь бежит по телу, ко всем его конечностям. Нет, думаю,
надо как-то совладать с собой. И тут она со своими спасительными вопросами:
- Ну, как
охота? Много дичи настрелял? Устал, наверное?
- Да не то, чтобы устал, просто водки много выпили –
оживлённо ответил я, начиная входить в
свою колею.
- А поохотились классно. Представляешь, двух гусей и пять уток
подстрелил – не краснея, приврал я. И тут вспомнив о водке, как о спасительном средстве в этой
ситуации, я рванулся к холодильнику. Открываю, а там! И Смирноф, и Немероф с перчиком, и вина дорогие. Выбрал
ту, что с перчиком. Не мешкая, быстро откупорил, схватил в буфете рюмки и к
столу. Разливаю, а сам глаза поднять на гостью боюсь, все надеясь, авось
просветление наступит.
- Ну, за
встречу!
Чокнулись. Только рюмку к губам и вдруг кто-то забарабанил в
окошко. Мать честная! Резануло просветление в сонном сознании. Да
это же, вроде как жена моя, у окошка стоит. А окно, с наружной стороны, я
плёнкой полиэтиленовой обтянул, что б ветер тепло не выдувал. Плохо видно.
Подошёл к окну, гляжу и не могу понять одёжка какая-то не такая. А она опять к
окну, стучит, а голос какой-то с хрипотцой, точно не её: - Хозяин?
Водички накачать у вас можно?
- Слава тебе господи, облегчённо вздохнул я и к
дверям. Открываю дверь, гляжу, старичок седобородый с волосами, распушенными по
плечам, стоит, улыбается:
- Говорят у вас водичка в колодце уж дюже хорошая.
- Да почему же нельзя? Качайте, пожалуйста. – А сам на
старика смотрю и соображаю, откуда он такой взялся? Что-то уж больно знакомые
черты в его глазах. Его весёлость, показалась мне, будто он насмехается надо
мной. Ладно, думаю, мало ли чудаков всяких. Захожу в дом,… а на диване!… Сидит
не та женщина, что из моих грёз, а моя законная жена - Людмила Константиновна,
в таком же халатике, только пуговички
почти все застёгнуты. И спрашивает: - Кто там
пришёл?
У меня аж
нижняя челюсть от удивления отвисла. «Ни фика себе, думаю!» И застыл на месте.
Как параличом прошило.
- Ты чего? – встревожено спросила меня моя милая. – Опять
сердечко перегрузил? Не зная, что ответить, прикрывая отвисшую челюсть рукой, я
коё-как доковылял до дивана. Присел. Сердце и впрямь заработало ненормально: теперь
оно не гнало кровь к моим конечностям, а наоборот, откачивало её от них.
- Ну вот! А ещё выпить хотел. Убирай-ка со стола водку! Я не
буду пить, и тебе не советую. Я взял в руки пузырь. Приподнял на свет, пытаясь увидеть на
его дне перчик. Всматриваюсь в содержимое сосуда, а там, на дне не перчик, а
что-то шевелится и увеличивается в размере. Смотрю - О боже! На меня, с весёлым
прищуром, глядит из бутылки тот самый седоволосый старичок и кривым своим
указательным пальцем, тем самым перчиком, который лежал на дне, как дитю
своему, покачивает - мол «Нельзя!».
- Ой! - Лишь успел я
выкрикнуть. Бутылка с грохотом упала на стол и горлышком опрокинулась мне на
живот. Инстинктивно мои руки взметнулись подхватить упавшую бутылку, но
холодная водка, пульсирующей струйкой, уже растекалась по разгорячённому телу.
А руки, как связанные, всё ни как не могли нащупать этот бездонный бутыль, из которого всё текла и текла
холодная водка. Неимоверным усилием, с раздирающим душу воплем, я всё-таки
высвободил руки и, хлопая ими по мокрой одежде, продолжал искать бутылку.
- Павел Алексеевич! – толкая меня в плечё, уже почти кричал
мне в ухо Сергей. – Чего мычишь? Вставай, а то совсем промокнешь! Брезент, под тяжестью накопившейся в нём дождевой воды,
оборвался от багажника Нивы, и вода
холодной струёй полилась на наши спальные мешки. Передвинув мешок на сухое
место, я всё ещё не мог поверить в то, что намочило меня не с опрокинувшейся
бутылки водки. Где явь, где сон? Всё одинаково реально. Словно потеряв дар
речи, я постепенно «въезжал» в суровую действительность нашего охотничьего
бытия. Холодный порывистый ветер хлестал наше укрытие, струями дождя, пытаясь
окончательно сорвать брезентовый полог. Мужики уже вовсю устраняли возникшую
проблему, а я всё сидел на корточках, отрешённо наблюдая за происходящим. - Чего,
Алексеевич? Ни как не проснешься? – Глядя на меня, весело спросил Иван.
- Проснулся,
да вот думаю, как бы теперь опять уснуть. Мне такой сон снился! Вещун,
похоже. Надо бы его досмотреть до конца.
- Да уж, уснёшь тут.
Ну и погодка. Через два часа светать начнёт. Скоро уже
вставать. Уснуть так и не довелось. Но приснившийся сон, как реально
пережитое, будоражащее сознание событие, всецело овладел мной. «Это ж надо! –
вспоминая приснившегося старца, пытался я осмыслить суть вещего сна – И во сне
даже, получается, выпить нельзя!» И вот: теперь уже явь
увлекательной охоты, была как во сне. Наш перегруженный Уазик, подпрыгивая на
ухабистой дороге, мчится к нашим
цивилизованным местам. Хоть и не самым результативным охотником зарекомендовал я
себя в этот раз, но трёх увесистых крякашей, все же, завалил. Заезжаем ко мне на дачу. Три дня всё-таки отсутствовал, а у
меня в сарае голубей более полусотни. Хоть и продумал всё, чтобы они не
испытывали тягот в моё отсутствие, но душа всё-таки болела. Выгрузили мои вещи, я приглашаю всю нашу компанию в гости,
мол, чайку попьём, а они: нет, надо ехать домой, а то и до ночи не доберемся до
дома. Помахал я им рукой и давай таскать мешки и сумки на крыльцо. Залез рукой
в собачью будку, где в условленном месте лежали ключи от дачи, а ключей нет.
Вот, думаю, приехал! Стою, значит, на крыльце, чешу затылок, в раздумье, куда
же ключи подевались и что мне дальше делать. Вдруг слышу, как дверь открывается
изнутри, ну и я за ручку. Открываю… |
