Каталог статей

Как-то по особенному тепло и ярко светило огромное дальневосточное солнце. Может быть по тому, что оно где-то здесь рядом встаёт из-за океана. Ведь мы находились, как говорят в народе, на самом краю земли, откуда поднимается из-за горизонта и светит целый день светило для всей нашей необъятной Родины от Дальнего Востока до западных рубежей огромной Советской державы под названием СССР. Утром воздух был чистый прозрачный, на синем небе ни единого облачка, а восход солнца отличался от нашего чем-то необыкновенным, далёким и таинственным От пышной тёмно-зелёной растительности тянулись вверх едва уловимые для глаза, почти невидимые, слегка синеватые струйки тёплого воздуха, поднимающиеся от земли и уходящие в бездонную глубину воздушного пространства.

Точно по расписанию, что характерно для всего АЭРОФЛОТА, началась посадка в самолёт через две двери огромного широкофюзеляжного лайнера Ил-62. Взревели поочерёдно все четыре двигателя и после длинного разбега, самолёт оторвался от земли и начал набирать высоту, в направлении Северного полюса. Приятный и тонкий голос молодой симпатичной стюардессы сообщил, что наш самолёт Ил-62 является флагманом аэрофлота, им управляет опытный экипаж, во главе с командиром первого класса Бойко Юрием Александровичем. Наш полёт будет происходить на высоте 12 000 метров, со скоростью 900 км в час. Время в пути до Московского аэропорта Домодедово 8 часов 45 минут и что в полёте будет предложено четырёхразовое питание, состоящее из горячих блюд и прохладительных напитков.

И вот точно через объявленное время наш самолёт произвёл мягкую посадку в аэропорту Домодедово. Мы тут же через три часа пересели на другой самолёт, это был Ту-154 и, буквально после 1часа 30 минут полёта, приземлились в аэропорту города Уральска. Что самое интересное, здесь тоже было 8 часов утра и солнце светило под тем же ракурсом к горизонту, создавалось такое впечатление, что самолёт подпрыгнул, повисел в воздухе, земля провернулась под нами и мы оказались в то же время, но уже на 7 000 километров западнее Владивостока. Нас никто не встречал, да мы никому и не сообщали. Сели в свой автомобиль «Жигули», припаркованный тут же у здания КДП и быстро добрались до своего дома, расположенного по улице Урдинской

Дома было уютно и хорошо, мы решили пообедать, но денег у нас хватало едва-едва на булку хлеба и десяток яиц, поиздержались в отпуске, всё точно рассчитали и потратились, как говориться, «под обрез». Приятная половина отпуска закончилась, пришло время восстанавливать материальные основы семьи, «зализывать раны».Надо было срочно что-то решать, я поехал на железнодорожный вокзал, чтобы подзаработать немного денег на пропитание, слово «таксовать» тогда как-то не использовалось, но на своих машинах люди часто подвозили приезжающих пассажиров на железной дороге и в аэропорту, называлось это «калымить». Слово это тюркское, означает выкуп за невесту, но к тому времени смысл его уже трансформировался и означал любой «левый» доход. Через несколько часов в кармане появились деньги где-то около 6 рублей, что предвещало сытный ужин, даже с «обмыванием» приезда. Вскоре я стоял в ряду машин и довольный рассказывал таким же как и я «калымщикам» о поездке на Дальний Восток. К моему автомобилю подошли двое молодых цыган и попросили отвезти их в цыганский табор, который остановился на берегу реки Чаган, в районе железнодорожного моста. Мы проехали автомобильный мост через Чаган в сторону «Селекционной», резко повернули налево на 180 градусов, затем проехали заросли кустарника и выехали на берег реки.

Здесь вдоль берега реки, почти до самого железнодорожного моста, расположился цыганский табор. Жизнь в таборе бурлила и кипела. В воде купались цыганята, некоторые тут же прямо в воду справляли малую нужду. Молодые цыганки, набирали воду в вёдра, другие стирали и полоскали бельё. Вдоль берега, ближе к кустарникам были установлены восемь цыганских палаток. Посередине закапывались довольно толстые и высокие жерди, а на них накидывалась сама палатка треугольной формы. Сшита она была из плотного серого брезента. Внутри по бокам виднелись, уложенные тесно друг к другу, пёстрые и туго набитые перины. Напротив каждой палатки, были вкопаны по несколько небольших рогатых палок, из центра которых висели металлические закопченные чайники, на некоторых достаточно объёмные чугунные котелки.

К машине сразу подлетела стайка маленьких цыганят, они как мухи облепили автомобиль, порой оставляя на нём жирные, грязные полосы. Я несколько раз их отгонял, но они тут же возвращались вновь и норовили залезть внутрь салона. Наконец, вышел молодой, прилично одетый цыган, громким голосом на цыганском языке, грубо рявкнул на них и цыганята, как стая воробьёв с шумом разбежались в разные стороны. Молодой, красивый цыган подошёл ко мне, поздоровался и сказал: «Завтра жду тебя в 6 часов утра здесь же, прихвати с собой две бутылки водки и заправь полностью автомобиль».

Не получив ни копейки, я развернулся и поехал опять на вокзал. Здесь по-прежнему стояли штатные таксисты, но через несколько минут подъехал «Москвич-412», салатного цвета, из которого вышел мой коллега, уже достаточно опытный командир самолёта Григорий Жук. Высокого роста, несколько угловатый, добродушный и всегда очень спокойный. Командир меня внимательно выслушал и сказал: «Счастливого пути! Желаю удачи!», по его словам, в аналогичной ситуации он уже заработал с цыганами приличную сумму, пожелал мне того же, но подсказал, что надо вовремя остановиться, «сойти с дистанции», увлечёшься, потеряешь бдительность, обязательно обманут.

Как старому «химику» (авиатор, выполняющий авиационно-химические работы), встать рано утром у меня проблем не было, ровно в 6 часов я подъехал к цыганскому табору. Костры уже давно погасли, но из некоторых синевато-белой нитью струился дымок, который мягко стелился над поверхностью реки вниз по течению. Два молодых цыгана и две цыганки с туго набитыми холщовыми, больших размеров сумками уже стояли наготове возле кустарников и ждали моего появления. Быстро и ловко засунув сумки в багажник, они уселись в салон машины, троекратно перекрестились, сидевший рядом цыган спокойно произнёс: «Ну, вперёд с Богом». Я вспомнил напутствие Гриши, в голове у меня промелькнула, какая-то тревожная и мысль, но как говорится, «Назвался груздем, полезай в кузов».

Ехать надо было в сторону совхоза «Имени газеты Правда», в район «Джамбейыты». Когда проехали совхоз «Чаганский», цыган попросил свернуть вправо к лесополосе и остановиться. Мы вышли из машины, оба цыгана неожиданно, видимо заученным и отработанным приёмом, одновременно выхватили из карманов автоматические ножи, синхронно нажали на кнопки выброса лезвия, утреннюю тишину нарушил громкий, как мне показалось, характерный щелчок, в лучах солнца сверкнули острые клинки. Парни смотрели тяжело и хмуро, вплотную подошли ко мне. От неожиданности «сердце ушло в пятки», я был в шоке и ждал конца в прямом смысле этого слова. Но все цыгане разом шумно засмеялись и сказали, что таким вот образом они просто пошутили надо мной. Готовый к самому худшему сценарию, я сразу как-то обмяк, мне ничего не оставалось делать, как тоже засмеяться, сделав вид, что мне совсем и не страшно, а тоже смешно, хотя секундой раньше мне было не до смеха.

Цыганки тут же, не стесняясь, недалеко от машины сходили в туалет и начали готовить завтрак. На них были одеты цыганские юбки, а на головах накинуты чёрные платки с красно-зелёно-синими узорами. Большие чёрно-карие глаза, дугообразные брови и иссиня-чёрные жгучие волосы, делали их ещё краше на фоне цыганской пёстрой одежды. Все четверо разом закурили, обнажая как будто напоказ свои сверкающие ослепительной белизной и золотом зубы. Я постелил на багажник газету, достал две бутылки водки и они залпом поочерёдно выпили по гранёному стакану, затем стали закусывать любительской колбасой, сыром с белым хлебом и открыли консервы «Килька в томатном соусе». Я с удовольствием к ним присоединился, перенесённый шок, обалденный вкус и аромат варёной колбасы и сыра мгновенно развил зверский аппетит, тем более, что всё происходило на свежем воздухе, да ещё с такой компанией молодых цыган. Проникся их настроением, сам почувствовал себя цыганом, внешне я всегда был на них похож, тёмные, слегка вьющиеся волосы, пронзительный (как мне казалось) взгляд, способность легко поддержать разговор любой тематики и достаточно развитые методы убеждения собеседника. Перед каждым приёмом спиртного, они крестились и просили Бога об удачной поездке.

После завтрака, всё аккуратно свернули в газетку, вырыли ножами ямку, положили на дно свёрнутую газету с пищевыми отходами и засыпали сверху землёй. Потом опять все закурили, стала вести непринуждённую деловую беседу, но правда, на своём цыганском языке, я пока ничего не понимал. Цыган сказал мне, что они из Молдавии, а точнее из-под Кишинёва, они там живут оседло и имеют ателье-кооператив по пошиву верхней модной одежды, у них есть даже лицензия на пошив и продажу продукции, сделанной их же руками в этом частном бизнес-заведении.

Через несколько минут, машина уже мчалась по шоссе в направлении «Джамбейты». Цыгане, изрядно «приняв на грудь», принялись петь заунывные, протяжные цыганские песни. Цыганки вели партию, а парни вторили им в терцию вторым голосом. Пели они красиво, я был в восторге от них, от этих песен и этого не совсем обычного путешествия. Вообще, я с самого детства очень любил цыганские песни, а тут совсем рядом, живым голосом, в исполнении настоящих цыган, было в этом что-то романтическое, не поддающееся никакому описанию душевное состояние. На память пришли стихи Э.А. Асадова:

Как цыгане поют - передать невозможно.
Да и есть ли на свете такие слова?!
То с надрывной тоскою, темно и тревожно.
То с весельем таким, что хоть с плеч голова!

Как цыгане поют? Нет, не сыщутся выше
Ни душевность, ни боль, ни сердечный накал.
Ведь не зря же Толстой перед смертью сказал:
- Как мне жаль, что я больше цыган не услышу!

Вскоре, цыгане умолкли и все четверо захрапели, да так громко, что мне пришлось приоткрыть окно и включить радиоприёмник.

Мы проехали районный центр «Джамбейты». Здесь было двухэтажное здание аэропорта местных воздушных линий, во всех других подобных аэропортах здания были проще, примитивнее. Комендантом аэропорта был Белкин, он был славянской внешности, русский, судя по фамилии, говорил на русском языке, правда, с ярко выраженным казахским акцентом, например фамилию нашего командира эскадрилии «Бадингер», он искажал до «Ботинкин». Повернули налево и вдоль речки «Оленты», поехали в посёлок «Таскудук». Сидевший справа цыган проснулся, он видимо был у них за старшего, попросил остановить машину на окраине села и высадил двух цыган с сумками на конце улицы. Двух других мы высадили на другой стороне посёлка. Я же подъехал к самому большому магазину, на котором было написано «Культмаг», поднял передний капот и принялся, якобы ремонтировать автомобиль, как они торговали, я видеть не хотел, чтобы вдруг не оказаться свидетелем (или даже соучастником) акта спекуляции, тогда это дело преследовалось в уголовном порядке. Где-то через пару часов цыгане сели в машину и мы поехали дальше в посёлок «Александровка», проделали тоже самое, цыгане с пустыми сумками сели в салон, мы. тронулись в обратный путь. Почти на всём протяжении цыгане сидели молча и сосредоточенно считали «капусту», конечно, это были не доллары, а рубли. Потом они сортировали купюры по одинаковым номиналам, увязывали резинками и прятали на груди. Как-то разом они отвлеклись от этого занятия и отдали «мусор» (то есть транспортные расходы) главному цыгану, который рассчитался за водку, за бензин и отдал мне заработок 100 рублей, всё это рублёвыми купюрами. Я отвёз торговцев в табор и приехал домой ещё далеко засветло.

Моя супруга, увидев такую сумму, заработанную за день (оклад тогда у неё был 90 рублей в месяц), была поражена увиденным и сложила деньги в пельменницу, там мы хранили деньги. На следующий день я повёз цыган в сторону «Бурлина», останавливался поочерёдно в «Григорьевке», «Будёновке», «Тихоновке» и опять всё повторилось в том же порядке.

К тому времени, теоретически цыгане стали вести оседлый образ жизни, но фактически сохранили свойственную им мобильность в передвижениях. Выглядело это так: цыган с семьей несколько месяцев живет по месту постоянной прописки. После чего на несколько месяцев семья в полном составе или некоторая ее часть отправляется «погостить» к многочисленной родне, рассеянной по всей стране. С такими причудами представители закона, та же транспортная милиция и участковые милиционеры, пытались бороться, но тягаться в хитрости с цыганами мало кому удавалось.

А мобильность была цыганам необходима не только по причине генетического стремления к кочевому образу жизни. К началу семидесятых годов в стране намечалось господство тотального дефицита в торговле. При этом частенько дефицит был вызван не «кособокой» формой промышленности, которую постоянно клонило в сторону ВПК (военно-промышленного комплекса), а несогласованностью в поставках товара по всей огромной стране и несовершенством системы советской торговли, да и откровенной коррупцией, искусственно создавался дефицит товаров, которые потом реализовывались либо «нужным» людям, либо людям «простым», но втридорога. Так, в одном регионе страны можно было свободно купить тот или иной товар, а в другом регионе потребители искали его «днём с огнём».

Так продолжалось девять дней без перерыва, о сумме 900 рублей, лежавшей в пельменнице и накопленной за такое короткое время, раньше можно было бы только мечтать. И вот наступил десятый день нашего путешествия. Я решил ехать в сторону села «Январцево» и далее в Россию, благо границ тогда ещё не было. Всё было как всегда, я даже уже подзабыл предупреждения Гриши Жука, вроде бы всё проходило удачно. После посёлка «Январцево» стало ехать труднее, так как дорога там песчаная, асфальта нет, грейдер, да и не лучшего качества, колёса проваливались глубоко в песок. С остатками непроданного товара , мы въехали в посёлок «Ранний», который находился напротив «Бурлина», но уже по другой, Самарской стороне реки Урал, приблизительно в 10 километрах от него.

В этом российском посёлке, цыгане немного задержались, а я вошёл в магазин и ждал их там. Мы сели в машину и поехали в Уральск. Когда машина сравнялась с окраиной посёлка, сзади послышался непрерывный сигнал и постоянное мигание фарами дальнего света фар двух УАЗиков, которые неслись за нами с огромной скоростью. Я затормозил, нас обогнали, поставив машины поперёк дороги. С одной из них выскочил участковый милиционер с пистолетом, а из другой - трое мужиков с ружьями наперевес и кричали, чтобы мы подняли руки вверх.

«Водитель ко мне, остальные на месте», громко скомандовал участковый милиционер. Я подошёл с поднятыми руками и предъявил свои документы, как-то стало жутковато. Участковый внимательно посмотрел документы, вернул их мне, разрешил руки опустить. Вооружённые люди приблизились стали обыскивать машину и моих перепуганных цыган. Все они предъявили паспорта и лицензию на продажу товара. Когда я подошёл к автомобилю, милиционер, причём в очень грубой форме потребовал, открыть багажник. Я открыл его и обомлел, там лежали связанные утки, гуси и куры Я не мог сразу понять, когда и как они туда попали, это произошло, скорее всего, пока я «шатался» по магазинам и поэтому не заметил их появления в своей машине. Вот с этими вещественными доказательствами мы и поехали к ближайшим домам, где цыгане продавали свои товары. Довольный покупками народ, а это были в основном деревенские бабы, уже выходили из домов в нарядных, вязанных станком, красивых кофтах и платьях. Прямо сходу, они откровенно воинственно набрасывались на милиционера и мужиков. Дескать, у них не хватило денег и они рассчитывались натуральными продуктами и что никаких претензий к моим цыганам не имеют. Наверное, местные, очень «шустрые» осведомители оперативно доложили участковому, когда цыгане несли домашнюю птицу к машине, настороженно люди относились к цыганам, про них всегда шла дурная слава.

В конечном итоге нас отпустили с Богом, но на душе остался неприятный осадок, как-то стало очень скверно. После того как я был вынужден три часа отмывать автомобиль от птичьего вонючего помёта, твёрдо решил, что это как раз и есть тот случай, когда надо остановиться, о чём и предупреждал меня Григорий Жук. Первый раз в жизни я стоял с поднятыми руками под дулами пистолета и охотничьих ружей, но, наверное, на то она и жизнь, в которой приходится пройти и испытать всё, а не только её положительные моменты. Но, ни тогда, ни сейчас, я не обижался на моих молодых «работодателей», по крайней мере, сейчас вспоминать те времена одно удовольствие. Остались приятные впечатления о молодой, бесшабашной, в чём-то даже рискованной, жизни.

На следующий день я поехал в аэропорт, доложил командованию об окончании отпуска и, когда сошёл с автобуса, решил немного прогуляться и купить в магазине «Юбилейный» пива. Проходя по улице Гагарина до пересечения с улицей Урдинской, я заметил толпящийся народ возле магазина «Хозтовары» . «Что выбросили, что дают?» - спросил я и, не дождавшись вразумительного ответа, встал в очередь. Если народ стоит в очереди, значит продают что-то дефицитное, в хозяйстве нужное. Через полчаса нудного времяпровождения в длинной очереди, я всё-таки узнал, что продают китайские термосы и польские фаянсовые люстры. Денег было в обрез, но квартира рядом, через десять минут я уже стоял в той же очереди с «охапкой» денег, извлечённых из нашего домашнего сейфа-пельменницы. Купить мне посчастливилось и то и другое, хотя стоимость в сумме равнялась 324 рубля, для сравнения, сейчас в эквиваленте с теми деньгами, можно купить цветной телевизор и хорошенько его обмыть. Но денег было «навалом» и мы могли себе позволить сделать для себя такой дорогой подарок.

На оставшиеся деньги от этой кучи рублевых денежных знаков, я купил несколько бутылок шампанского и коробку шоколадных конфет. Вечером, под романтическое горение свечей, мы с великим удовольствием и радостью «обмыли» польскую люстру, которая и по сей день, как раритет и приятное воспоминание о тех остродефицитных временах, до сих пор весит у нас в зале.

Владимир Калюжный, Тольятти, февраль 2016