Работа всех аэродромов местных
воздушных линий (МВЛ), находившихся в подчинении Уральского объединённого
авиаотряда каждый год начиналась с проверки готовности их к весенне-летней
навигации. Каждый комендант приписного аэродрома, при подготовке к ней старался
навести образцовый порядок, т.к. комиссия, прилетавшая на проверку готовности к
весенне-летней навигации (ВЛН)
тщательным образом должна была
проверить состояние аэродрома, его пригодность к приёму воздушных судов,
соответствующую документацию и наземное оборудование состоящее из радиостанций,
антенн и приводов. Границы аэродромов
обозначались знаками, в виде крашенных чёрно-белыми полосами автомобильных
покрышек, выкладывался старт из новейших
полотен и флажков (место посадки и взлёта самолётов), устанавливался новый
ветроуказатель и готовился радушный приём важной высококвалифицированной
комиссии. Вот одну такую
представительную комиссию, состоящую из инспектора по безопасности полётов Кашинцева
Б.Б., диспетчеров МВЛ Гусева Н.В., Четвёркина В., специалиста по наземному
оборудованию аэропортов МВЛ, бывшего командира нашей второй эскадрилии,
Афанасьева А.М., старшего диспетчера МВЛ Кошелева А. и самого обаятельного и
симпатичного члена нашей комиссии ревизора финансового отдела Бобошко Галины. Моему
экипажу предстояло провезти по всей области в течение 3-х дней и проверить все
аэродромы МВЛ на готовность к ВЛН. К сожалению фотоснимков
этого полёта у меня нет, но на фотографии представлены все перечисленные
должностные лица аэропорта, перед аналогичным вылетом такой комиссии. Только
командир воздушного судна В. Владимирцев.
Специально для этой цели был выделен самолёт в пассажирском
варианте, на все кресла которого, включая пилотские, были одеты чистые чехлы, в
проходе между сиденьями постелен ковёр тёмно-вишнёвого цвета. Всё выглядело
чинно, серьёзно, по-взрослому. Экипаж и комиссию подвезли к самолёту на
автобусе, что ещё более подчеркнуло важность и компетентность предстоящего
официального мероприятия. Я очень внимательно произвёл предполётный осмотр
самолёта, принял самолёт у авиатехника, закрыл дверь, по-дружески поздоровался
со всеми членами комиссии, предложил всем пристегнуть привязные ремни
(инспектор по безопасности полётов на борту) и прошёл на своё рабочее место. Яркое утреннее весеннее солнце ласково светило на наш белый
с красными крыльями и чисто вымытый самолёт Ан-2. После взлёта и набора высоты 1200м. мы направились к первому пункту посадки
- аэродрому МВЛ Казталовка. Природа словно пробуждалась от долгой зимней
спячки. Внизу медленно проплывали тёмно-зелёные
поля озимой пшеницы. В пойме реки Урал деревья только-только начинали одеваться в зелёную молодую листву, а
безоблачное небо над самолётом, тянувшееся до самого горизонта, радовало своей чистейшей голубизной. Снизившись до высоты
200м., мы сделали контрольный круг над аэродромом и произвели мягкую посадку в
аэропорту посёлка Казталовка. Нас встретила комендант аэропорта – русская
женщина, нарядно одетая. ради такого случая. В помещении аэропорта, куда она
привела комиссию, было всё тщательно выкрашено, выбелено и отмыто до блеска,
документы были в идеальном порядке, да и во всём чувствовалась заботливая мягкая
женская рука. Через некоторое время проверка закончилась, был составлен
акт готовности аэродрома к ВЛН, с которым подошли ко мне и попросили
расписаться в графе «Председатель
комиссии». Кашинцев Б.Б. объяснил, что председателем комиссии должно быть
только действующее лётное лицо, что мне
явно импонировало, и я поставил свою подпись, хотя был моложе всех присутствующих на аэродроме. Распрощавшись, мы тронулись в дальнейший путь и очередным
аэродромом проверки был п. Саралжин или ещё его называли Кульчук-Кум., затем
совхоз Искра, после проверки которого мы повернули на запад и полетели в п.
Сайхин. Где-то посредине пути встретился контрольный пункт пролёта
Екпындыкурылыс. Это название посёлка затруднялись перевести даже представители
местного населения. Оказывается, в переводе это означало «Ударная стройка», хотя внизу не было
видно не одного строящегося серьёзного объекта. Вскоре слева от трассы появился большой
песчаный холм, поросший сосновыми деревьями, и показался посёлок Урда. Это древнее
историческое место, где раньше
располагалась знаменитая татаро-монгольская ханская ставка. Однажды мне
довелось привезти сюда спецрейсом комиссию из треста «Уральскводопроводстрой» Посадку осуществили возле посёлка Школьный,
находившийся неподалёку от Урды. Экипаж поехал вместе с представителями треста,
и мы посетили старинный краеведческий музей. Меня очень поразило убранство, быт
и оружие тех далёких времён. Дорогие, шитые золотом платья, которые ханы дарили
своим многочисленным жёнам, висели на специально поставленных пьедесталах, при
виде которых управляющий трестом воскликнул: «Вот это раньше были ханы, а мы
сейчас так себе – ханыги», не можем даже
одеть свою единственную жену без блата в дорогое нарядное платье. Жителям данного поселения
выдавалось вознаграждение - 1 рубль за посаженное и выращенное хвойное дерево, в
результате чего на этом месте выросла огромная
сосновая роща. Далее по курсу слева от трассы виднелся сор «Мёртвый
култук».Это безжизненное высохшее пространство бывшего солёного озера,
представлявшего собой сплошную серо-чёрную
грязную массу, над которой не летали даже птицы. И вот, наконец, показался посёлок
Сайхин, через центр которого проходила железная дорога на Астрахань, самый
отдалённый аэродром МВЛ, Уральской области, находившийся на границе с
Астраханской и Волгоградской областями. На огромном аэродроме, имевшем форму
квадрата, на его ярко-зелёном травяном покрове, росли прелестные красные и
жёлтые тюльпаны. Нас встретил комендант в форменной одежде аэрофлота, очень
вежливый с добрыми глазами мужчина, который долго нас ждал и, наконец, дождался
прилёта дорогих гостей из далёкого областного центра. Он повёл нас показывать
свои владенья, угостил крепким ароматным чаем со сливками и душевно распрощавшись,
мы продолжили путь к посёлку Джаныбек, где произвели ночёвку. Здесь комиссию встретили с большим казахским гостеприимством,
угостив национальным блюдом бесбармаком.Так как авиатехника нам на базе не
дали, то мы сами обслужили и привязали самолёт на стоянке. Довольно таки
уставшая и проголодавшаяся комиссия расположилась на званый ужин, который был
устроен в честь авторитетных и уважаемых людей. По национальному обычаю, бесбармак едят руками, но вся комиссия вооружившись вилками, с огромным
аппетитом принялась за вкуснейшее мясо с лепёшками, стоявшими в больших блюдах
на длинном столе Возбуждённые от «показательных» проверок, слегка
захмелевшие и повеселевшие
члены комиссии начали делиться своими впечатлениями, рассказывать
анекдоты и интересные случаи из жизни. Вдруг с торца стола зазвучали мелодичные
звуки вальса, исполняемые на баяне, сидевшим там инспектором по безопасности
воздушного движения Кашинцевым ББ. Он довольно неплохо играл и исполнял старые
хорошо знакомые песни и члены комиссии задушевно подпевали ему, наслаждаясь
живой музыкой баяна. После небольшой паузы, я взял баян и сыграл «цыганочку с
выходом», отчего народ ещё более оживился и пустился в пляс. Рядом с Анатолием
Кошелевым сидела Галина, за которой он деликатно, ухаживал и как бы оберегал её
от неровных взглядов сидевших по обе стороны мужчин. Она была коротко
подстрижена и к её жгучим чёрным волосам и карим глазам очень изящно подходила
аэрофлотская форма, сшитая из темно-синего материала. Уютная, доброжелательная
и раскрепощённая атмосфера того удивительного вечера, проведённого вместе с
комиссией, в моём сознании запечатлелась на всю жизнь. Утром рано проснувшись от петушиного крика, мычания коров и
блеяния овец, народ потихоньку вставал, умывался и готовился к завтраку. Предстоял второй не
менее ответственный день проведения проверки. Гусев Н.В. с вторым пилотом
Саможён Владимиром пошли отвязывать самолёт и запускать двигатель, А Кашинцев Б.Б., Четвёркин В. И., Афанасьев А.М.
и я пошли на поле аэродрома, с целью его проверки и пригодности для посадки
самолёта Л-410. Таким образом мы совместили два задания, аэропорт Уральск
получал новые чешские самолёты и проверяли возможность использования их на
аэропортах местных воздушных линий (МВЛ).
После третьей попытки двигатель не запустился и подошедший
бывший командир 2-ой авиаэскадрильи
Афанасьев, которого мы все уважительно называли Макарыч, предложил развернуть
самолёт двигателем к солнцу и дать «отдохнуть» ослабевшему аккумулятору. После
завтрака, мы вновь подошли к самолёту. Кашинцев Б.Б. мне сказал: «Командир, ты
никого не слушай и сам запускай двигатель, я, надеюсь, у тебя это получится». Немного
помолчав, он добавил: «Представляешь сколько времени надо будет ждать самолёт с
авиатехником и аккумулятором из Уральска, да и стыдно как-то перед
комендантом». Я зашёл в самолёт, закрыл дверь и первым в глаза мне бросилась
«ручка дружбы», висевшая в правом переднем углу фюзеляжа. Так называлось в
обиходе приспособление, с помощью которого можно было механически, без
аккумулятора, раскрутить до нужных оборотов стартер двигателя. Володя вставил
её в хвостовик и начал раскручивать с бешенными оборотами. Я заскочил на
сиденье, скинул правый полуботинок, левой рукой взялся за шприц, с помощью
которого можно было доливать бензин в двигатель при запуске, правой за сектор
газа, а ногой стал нажимать выключатель сцепления стартера с двигателем. Винт
сделал несколько оборотов, потом произошёл сильный хлопок, и весь самолёт
окутало белым дымом. После первой вспышки двигатель «схватил», но тут же опять
угас, Володя не прерываясь крутил ручку правой рукой, а левой рукой работал
альвеером (рычагом, создающим давление бензина перед входом в карбюратор). Все
члены комиссии выжидающе смотрели на нас снизу как на циркачей, выполняющих
«смертельный номер». Наконец двигатель устойчиво заработал, все облегчённо
вздохнули, Четвёркин В., стоявший у левой плоскости запрыгал радостно по-детски
на месте и большими пальцами обеих поднятых рук показывал, что мол молодцы, мы
спасены и смело можем продолжать наш
полёт. Поблагодарив и распрощавшись с приветливыми хозяевами, мы
тронулись в дальнейший путь на восток, попутно производя посадки и проверки
готовности ещё на пяти аэродромах МВЛ, где нас также радушно встречали, угощали
чаем и после подписания последнего в этот день акта, мы произвели посадку в
аэропорту МВЛ Калмыково, где нам предстояло провести вторую ночёвку и «подбить»
итоги проверки аэродромов МВЛ
правобережной, Европейской стороны Уральской области. После «вечернего намаза», мы уютно расселись за длинным
столом, уставленным различными блюдами, умело и со вкусом приготовленными добродушной хозяйкой Бакыт - женой начальника
аэропорта. Она как метеор носилась между нами, расставляя всё новые и
аппетитные блюда, все её ласково называли Валентиной. В ответ она широко
улыбалась и даже немного кокетничала с мужиками, а их здесь было большинство. С
первым, вступительным словом выступил хозяин дома - начальник Калмыковского аэропорта
Урумбай. Он искренне извинялся перед членами комиссии, пользуясь тонкими
приёмами восточной хитрости, заключавшимися в том, что мы якобы нагрянули
неожиданно, застали врасплох их, они не успели подготовиться и поэтому на
столах, по казахскому обычаю, нет мяса. Конечно, Урумбай лукавил и произносил слова в шутливой форме, на столах стояли чаши
с вкуснейшей осетровой ухой, большие
эмалированные блюда с чёрной икрой и воткнутыми в нею деревянными, с красивым
казахским орнаментом, ложками. На отдельных тарелках был аккуратно нарезан
копчёный и вяленый балык, лежали котлеты, выпеченные из оболочки чёрной икры - «царское
блюдо», которые по рассказу Урумбая очень любил русский царь Николай 2. Уральские
казаки везли царю в бочках с водой на подводах красную рыбу – живых осетров из
которых приготовлялось кушанье, обожаемое императором. Огромные ломти белого
свежеиспеченного хлеба, лежавшие прямо на столе рядом с тарелками, крупные
куски натурального свежего жёлтого сливочного масла и вазы с дорогими шоколадными
конфетами и свежевыпеченными казахскими пончиками - баурсаками, дополняли
роскошный богатый стол. Вполне естественно, что после изумительного приёма и
угощения, Урумбай смело мог рассчитывать на подписание акта готовности своего
аэродрома с оценкой «отлично». Утром на
завтрак обильные угощения ещё раз были
предложены желанным гостям и после принятия крепкого индийского чая с каймаком
(длительно томлёнными на слабом огне сливками), довольная комиссия двинулась
дальше на восток проверять левобережную азиатскую сторону аэродромов МВЛ. Странно, но двигатель
самолёта запустился с первой попытки, с «полпинка» и после взлёта мы произвели 2 круга над аэродромом, качая
крыльями оставшимся на аэродроме и усиленно махавшими руками Урумбаю и его
семейству. Наш путь лежал над голой степью и буквально через полтора
часа мы произвели посадку на аэродроме Каратюба, где также всё было
подготовлено к встрече нашей комиссии. Некоторым, изрядно уставшим членам
комиссии, уже захотелось домой и после проверки аэродромом Егиндыколь и Актай,
наш самолёт взял курс на последний аэродром МВЛ посёлка Джамбейты. Нас встретил
комендант аэродрома Белкин, мужичок маленького роста и разговаривавший на
русском языке с казахским акцентом. Мы зашли в прохладный кабинет коменданта
аэродрома, единственного в области двухэтажного здания аэропорта, где также был
накрыт стол с изысканными блюдами, но многие от еды отказались и, отведав
холодной чистой воды, наша делегация направилась к самолёту. Акт о готовности
аэродрома к ВЛН был подписан всеми членами комиссии прямо на крыле, после чего
они шумно уселись в свои насиженные долгим перелётом кресла и комиссия через 40
минут полёта прибыла в конечный пункт назначения г. Уральска. Таким образом, за 3 дня авиапутешествия все аэродромы МВЛ
Уральского ОАО были проверены и акты о готовности к ВЛН с оценкой «хорошо» и «отлично», были подписаны. Надо сказать, что
оценки были вполне объективные и заслуженные, коменданты аэропортов тогда работали
не за страх, а за совесть, знали и были
убеждены, что никакие «царские» приёмы не освобождают их об ответственности за
безопасность выполнения полётов на их аэродром. Грубые просчёты и недостатки,
влияющие на безопасность полётов всё равно найдут отражение в актах и устранять
их всё равно придётся. Обеспечение безопасности полётов всегда превалировало
над остальными, даже экономическими, показателями работы каждого структурного
подразделения авиаотряда. Владимир Калюжный, Тольятти, декабрь 2012 |