В детстве к алкоголю у меня было всегда негативное
отношение. Отец периодически напивался, «гонял» нашу маму, мы все сильно
переживали, приближающиеся праздники ждали с опаской. В нашем доме выпивали
только в том случае, если не было другого выхода. Отец угощал приезжающих
периодически инспекторов из РОНО, «ставили бутылку» за подвоз сена, дров. Во
всех остальных случаях мама всячески противилась организации пьянок, сама оно
не брала в рот ни капли спиртного никогда. Надо сказать, что отец пришёл с
войны уже установившимся алкоголиком, где-то я читал, что наиболее эффективный
путь становления алкоголика заключается в регулярности и периодичности приёма
спиртного, доза спиртного при этом большого значения не имеет, так видимо было
и с моим отцом, который три года войны регулярно «принимал» сто грамм фронтовых
ежедневно. Пьяный отец был страшен по отношению к матери, детей
он никогда не трогал. Учитывая, что отец был слаб физически, мать сильно не
боялась его побоев, страшна была сама атмосфера, выражения не выбирались ни с
той, ни с другой стороны, для детей это было жутко. Ожидание отца, когда он мог
прийти выпивши, было пожалуй самым страшным для нас испытанием. До 9-10 класса
я был абсолютно убеждён, что никогда не возьму в рот ни капли алкоголя и не
буду курить. Моё знакомство с алкоголем произошло видимо в 9
классе, мы с другом и соседом Гошей Нестулеевым, уже не помню и по какому
случаю, купили бутылку вина и всю её выпили. Родители ничего не заметили, но
вкус алкоголя я почувствовал, «раскусил», сказывалась, видимо и
наследственность. Алкоголь оказался сильным стимулятором, впервые я осознал
себя не хуже других, сильно у меня было развито чувство неполноценности.
Частично это передалось от родителей, они нас любили, но понимали, что с генами
ничего не поделаешь и не родились мы для того, «хватать с неба звёзды». Даже
если мы и вырастем достаточно умными и способными, то жизненной практичности
нам учиться не у кого, не обладали они такими качествами. Жизнь подтвердила это предположение, несмотря на
определённые способности, весьма и весьма отличающиеся в лучшую сторону от
способностей окружающих, в жизни мы ничего не достигли, прожили в нищете и
бесправии. Кое-чего добился мой брат Олег, его новая семья отличалась
практичностью, научился он кое-чему, стал полковником милиции, смог воспитать
детей на соответствующем уровне, «толкнуть» их в жизнь, но если оценить при
этом те методы и средства, при помощи которых это было достигнуто, то
волей-неволей задашь себе вопрос, стоит ли «овчинка выделки». Достаточно одного
факта его многолетнего участия в войне в Чечне, без этой войны он тоже вряд ли
достиг своего нынешнего положения. Последний год в школе стал для меня уже годом
полноценного моего знакомства с алкоголем. Выпивали мы несколько раз, с
Коленькой Путилиным, Гошей Нестулеевым, Федей Ивченко. Больших компаний не
было, знакомых женщин, с которыми можно было бы выпивать, тоже не было. Ни разу
не выпивали у меня дома, я стеснялся родителей, свежи были в памяти выходки
отца, я не хотел расстраивать мать. Познал я и муки похмелья, во время которых
я был абсолютно убеждён, что никогда в жизни больше не возьму в рот ни капли
спиртного. Похмелье я всегда переживал очень болезненно, организм был не
приспособлен к алкоголю. С детства у меня была нездорова печень, я не мог есть
ничего жирного, кислого, сильно солёного, часто, по этой причине, расстраивался
желудок. По линии матери унаследовал высокое кровяное давление. После бани у
меня всегда сильно болела голова, а после принятия даже незначительной дозы
алкоголя, «глаза вылезали на лоб», вся кожа на лице становилась бордово-синей,
по телу шли пятна аналогичной расцветки. Естественно, на второй день после
выпивки, не хотелось жить, мне казалось, что я нахожусь на грани жизни и
смерти, видимо так оно и было, судя по состоянию здоровья, я мог умереть от
алкоголя ещё в молодости. Конечно, никакое восторженное состояние сразу после
принятия алкоголя, не компенсировалось последующими муками, однако я продолжал
выпивать, не очень часто, как некоторые мои друзья, но тем не менее. На первом курсе в институте сначала было не до
выпивки, затем понемножку стали выпивать с друзьями по комнате. На новый год в
общежитии я напился капитально, блевал в унитаз. Наверное, если бы я был хоть
чуть-чуть покомуникабельнее, то спился бы ещё в институте, но я ни с кем не
дружил, подходящей компании не было, с женщинами практически не встречался. Тем
не менее, на четвёртом курсе было несколько моментов, когда я не мог найти
собутыльников среди своих друзей и несколько раз выпивал в одиночку, а однажды
даже самостоятельно выпил три бутылки плодово-ягодного рижского вина под названием
«Кирша», что значит по-латышски вишня. Вино в Риге было вкусное. Пить пиво я так и не научился, не понимал я его
вкуса, оно всегда мне казалось горьким и недостаточно крепким, с пива у меня
болела голова сразу же после выпивки. Будучи на целине, выпивал и спирт, тогда
он продавался в полулитровых бутылках. Разливали в кружки понемножку на дно,
выпивали чистым, потом запивали большим количеством воды. На зимних каникулах во время учёбы на втором курсе,
только благодаря выпитому большому количеству очень качественного и вкусного
портвейна «Три семёрки», будучи в сильно приподнятом настроении, подавил свою
стеснительность и завёл знакомство со своей будущей женой, о чём теперь
нисколько не сожалею. Больше ничего положительного от приёма алкоголя я в своей
жизни и не припоминаю. Многие используют алкоголь для достижения каких-то
результатов в материальном плане, в плане карьеры, поят начальство,
компаньонов, у меня что-то такого за всю жизнь отмечено не было, не умею я
этого. На работе производственным пьянством я сильно не
отличался, «выпивши» приходил довольно редко, с подчинёнными выпивать считал
выше своего достоинства, пить с командованием не хотел, да и не умел, это
искусство, которое я освоить не смог. Гены и наглядное поведение отца сказалось
на мне в молодые годы, было несколько случаев, когда я дебоширил дома, ругался
с женой и даже «поднимал на неё руку», теперь я об этом сожалею, она этого не
заслужила. Успокаивает только то, что я вскоре осознал это, да и случаев таких
было, пожалуй, не более двух-трёх. Дома выпивал, последнее время до болезни, два
а то и три раза в месяц. Супруга ругалась, но ничего поделать не могла, водку
покупала сама, видимо предполагая, что лучше пусть выпивает дома, чем где-то. Она
тоже выпивала со мной, по молодости наравне со мной, потом всё меньше и меньше,
тоже плохо воспринимала алкоголь, теперь уже давно не выпивает. Водка не могла оказать положительного влияния на
состояние моего организма, с детства не совсем здоровые органы пищеварения
поздороветь от алкоголя естественно не могли. После полугодовых мучений с
приступами печени и последующей операцией по удалению желчного пузыря, выпивать
я практически не стал. И не в полной мере по тому, что заболел, просто с
возрастом понял, что теперь отпала необходимость раскрепощаться с помощью
алкоголя, лучше, красивее, богаче и умнее от этого не станешь, да и нет в этом
никакой необходимости, полноценная жизнь практически закончилась, а негативное
влияние алкоголя на здоровье не вызывает никаких сомнений. После операции, вот уже более 10 лет, выпивал всего
несколько раз. Надо сказать, что в этих случаях существенного ухудшения
здоровья я не почувствовал, всё было как и раньше, с похмелья болел, мутило, но
это было как обычно и я ожидал гораздо худшего. Я без всякого бы труда совсем
исключил случаи выпивки, но остались всё-таки друзья. Кроме того осталось и
производство. Здесь, в навигации, принято выполнять все ответственные работы
именно в субботу и воскресение. Так было при вводе новой системы посадки, при
получении другого нового оборудования. Иногда бывают просто неотложные работы и
чтобы скрасить эти неудобства в выходные дни, мужики, как правило, в этих
случаях выпивают. «Белой вороной» вести себя при этом достаточно сложно,
поскольку в этой службе я считался новичком, сильно выделяться не приходилось,
и так мог в любое время стать сокращённым, что впоследствии и стало
заключительной трагедией моей семьи. Кроме того, бросить пить практически окончательно
пришлось из-за качества спиртных напитков. Алкоголь в любых дозах не приносил
даже минутного удовлетворения, сразу же после употребления начинала болеть
голова, и приходило очень тяжёлое похмелье, даже кратковременного веселья, как
раньше, не было. Максим несколько раз привозил с Озинок самогонку, после её
употребления было всё как раньше, стимулирующий эффект настоящего спирта я ощущал как и прежде,
возраст и болезнь были не при чём. Просто вся водка, которая продавалась в это
время, была изготовлена из дешёвого привозного китайского спирта и не обладала
качествами настоящей водки, не было у неё самого главного, стимулирующего
эффекта. Курить бросить никак не мог, хотя уже и кашлял и
задыхался. Последние несколько лет не проходило горло, всё время болело. По
всем симптомам вполне мог «загнуться» от рака горла или лёгких и, тем не менее,
бросить курить не мог. Курить начал в одиннадцатом классе, поначалу «курево»
сильно снимало стрессовые ситуации, в которых я находился, можно сказать,
постоянно, страдая от своей неполноценности. Легко бросил курить на первом
курсе, когда, после успешного поступления в институт почувствовал себя немного
увереннее, да и «стаж» ещё был небольшой. Закурил, когда женился, уже на пятом
курсе. С тех пор несколько раз бросал, был случай даже около восьми месяцев,
бросить вконец не могу. Даже после операции, уже на второй день, попросил
мальчишку-казаха, который лежал в палате рядом, проводить меня до туалета и там накурился. Планировал
бросить, но, видимо, ждал момента, когда сильно заболею. Бросить пришлось по формальному поводу. Летом 2006г.
в нашем здании Казаэронавигации сделали ремонт. Когда я уходил в отпуск, ремонт
был практически закончен, однако всё было в пыли, в белой глине и настоящий
порядок уборщицы только начали наводить. Зато после отпуска я попал в настоящий
офис. Было очень красиво в коридоре. Курил я на обычном месте, около входной двери, так
как осень была прохладной. Без всяких задних мыслей я закуривал, обратил однако
внимание на то, что всё время почему то курю один. На второй или третий день
после отпуска, после очередного перекура ко мне подошёл Валера, который
предупредил, что директор запретил курить в коридоре. Курить в кабинете было
равноценно самоубийству, по филиалу постоянно ходили слухи, что Кульназаров,
будучи некурящим человеком, мог выгнать любого с работы только за то, что в
кабинете пахло табаком. Ситуация была довольно интересной, если не сказать
трагической. Выходить на улицу я не мог, так как выкурив даже одну сигарету при
отрицательных температурах, я мог прокашлять всю зиму, настолько было уже
запущено горло. В этот период мы все ждали прилёта Назарбаева и
Путина, которые должны были встретиться в Уральске по поводу приграничных
вопросов. Для обеспечения литерных рейсов планировал прилететь и Кульназаров.
Однако гостиницу Кульназарову забронировать не представилось возможным,
поскольку все, даже частные гостиницы были заняты «челядью» и чиновниками двух
президентов и еще нескольких приграничных Российских губернаторов и Казахских
областных акимов. Джакупов планировал поселить Кульназарова у себя в коттедже,
а поскольку замечание, которое мне передал Валера, вроде бы исходило от
Джакупова, постольку он сделал вывод, что Джакупов неизбежно меня «заложит».
Сильно расстроившись, в сентябре 2006г. я бросил курить. Особенно сильно тянуло курить первые двадцать недель
после принятия решения. Ни о чём, кроме как о «куреве», я не думал. Потом стало
немного полегче, однако здоровье моё, вопреки здравому смыслу и ожиданиям,
лучше не стало, если не сказать, что стало гораздо хуже. Стал я нервным и раздражительным. Мои родные понимали
меня и прощали все мои выходки. Я вытворял чёрти что, Максим и Надя терпели.
Кроме того, я стал очень интенсивно поправляться. Есть больше не стал, однако
никотин, который раньше «сжигал» лишние калории, теперь в организм не поступал.
Ожирел, как свинья, ни в одни штаны влезть не мог, была трагедия с
обмундированием, вернее с его отсутствием. Внешний вид у меня сильно изменился,
стал откровенно старым и толстым дедом с неприятной болезненно оплывшей внешностью.
«Забравшись» после работы на свой пятый этаж, я целый час не мог отдышаться
из-за явного ожирения. Стали постоянно болеть зубы, утром не хотел подниматься
вовремя, потому, что закурить не удастся и стимула для подъёма нет, организм на
уровне подсознания «заставлял» закурить, я держался, как мог сопротивлялся. Однажды супруга меня «вывела» гулять в парк, от
длительной и непривычной прогулки в сырых условиях заболел, как никогда не
болел. Все попытки «сбросить» вес были тщетные, я и так ел очень мало и
снижение потребления пищи только усугубляло положение, слабел с каждым днём.
Жить не хотелось, как в прямом, так и в переносном смысле, то есть не хотелось
жить плотской жизнью, не хотелось женщин, не хотелось жить и просто так. Все
проблемы, кроме «курева», сильно «обмельчали», я уже ничего и никого не боялся. На работе никто моих страданий не замечал,
сочувствовали только родные и, как могли, помогали. Был абсолютно уверен, что
тяга к куреву останется у меня неослабевающей до самой смерти. После того, как меня всё-таки уволили по сокращению
штатов, не дав доработать до пенсии значительный срок, не выдержал и опять
закурил в день увольнения, теперь, видимо, до смерти.
|
