 В армии я служил всего год, но воспоминаний о ней у
меня хватит на всю жизнь. Когда я служил в Североморске, то ни разу в город в
увольнение не ходил. После прибытия на точку № 9 на Новую Землю, разговоры о
женщинах, как-то ушли в сторону, по
причине отсутствия самих женщин. Мысленно мы предполагали, что они существуют,
но видели их только в кино. Что бы это сильно
не травмировало психику молодых и здоровых солдат, давали нам какие-то
таблетки, какие конкретно, не знаю, но желание как-то пропадало. Правда, тогда
это каких-либо особых переживаний не
доставляло. Толку от желания, если нет возможности его осуществить.
Однажды прибыло сразу два корабля, на одном из них
была женщина. Названия кораблей сейчас
не помню, вести записи было запрещено, а транспортных судов было много. Женщина вышла на палубу, стоит и смотрит на
солдат. Работа сразу же прекратилась. Я был там всего два месяца, а некоторые
мои сослуживцы уже год не видели женщин. Солдаты выстроились по причалу и
начали к ней «клеиться». Делали это
очень даже пристойно, никакой похабщины себе не позволяли. Следует учесть, что
стройбат, это в основном тот контингент, который по разным причинам не прошел
мандатную комиссию в другие войска. Некоторые по здоровью, другие по отсутствию
образования, некоторые «спасались» от тюрьмы, вполне естественно, что оружие
доверить им нельзя. Потом к женщине подошёл капитан судна и что-то ей сказал, она ушла. Вот тут капитан услышал такие выражения, что не во всех морских
кабаках услышишь. Он сделал это в благих
намерениях, разгрузка практически остановилась, войти же в положение солдат он
не мог. Длительное отсутствие женского
пола, это надо самому испытать, чтобы представить, как это действует на
мужчину, тем более молодого. По пирсу шнырял и особист, капитан 3 ранга. Дело в
том, что на Новой Земле был сухой закон. Бутылка водки стоила 35 руб., то есть в
10 раз дороже, чем на Большой Земле, на материке. Тем не менее, некоторые
солдаты работали проходчиками, получали за это 200 руб. в месяц, и купить и за
35 руб. бутылку могли. Вот идет солдат, к нему подходит капитан 3 ранга,
останавливает, лезет за пазуху и вытаскивает две бутылки водки. Спрашивает фамилию
и роту, тут же эти бутылки бьет о борт корабля и поднимается на судно. Жаль,
конечно, но не денег, а водки. На одном из совещаний контр-адмирал В.К.Стешенко,
заявил: «Я не понимаю, «сухой закон», а пьяные офицеры ежедневно попадаю на гауптвахту.
Как все происходит и что надо сделать, чтобы это прекратить?». Ему предложили, отменить сухой закон. «Как
отменить? Сухой закон и все равно пьяные, а отменишь, тогда чёрти что
начнется». Как раз наоборот, пить будут меньше. «Объясните»! - просит адмирал.
Сейчас что происходит? Офицеры по разным причинам ходят на Большую Землю. Что
оттуда везут? Только спирт, все остальное у нас и здесь есть. Его приезда ждут друзья товарищи. Приходят в
гости и пока не выпьют все, не уходят. Знают, что завтра все равно выпьют, но уже другие. Ладно, офицеры,
а солдаты с чего пьяные? Их ведь проверяют, что они везут. Ну, допустим, их
проверяют те же солдаты, а это люди. С человеком всегда можно договориться. Это
первое. Второе в столовой всегда есть укромные места, где повара ставят брагу.
Как она «созреет», так солдаты и «нажираются». - Убирать таких поваров надо.
- Убираем. Новые повара делают то же самое.
- Так что выходит, никак не поборешь эту русскую традицию? – спрашивает
адмирал.
- Выходит так! После прибытия на вертолете с точки № 9 в Белушку, с
меня взяли подписку о не разглашении
военной и государственной тайны. Документ был оформлен на трех листах, один
из пунктов запрещал встречаться женщинами во время службы, чтобы исключить
возможное «выбалтывание» военной тайны в постели. Предполагалось, видимо, что
общение с женщиной в постели сводится к одному стремлению разгласить военную
тайну. Истинная подоплека заключалась в ином. В Белушке служили и моряки-женщины, так вот наши «голодные»
мужики часто туда шныряли. Морячки бременили, их надо было оправлять на Большую
Землю, присылать замену. Все служащие женщины были вольнонаемные, подобрать
замену было сложно, не хотели женщины служить в нашей «тьму-таракани». Поэтому
такую подписку давали все, вне зависимости от должности и звания. Но курьезные
случаи происходили часто. В общежитии морячек иногда происходили случайные
встречи солдата и офицера – его командира. Оба отворачивались и проходили мимо,
вроде не замечая друг друга. Конечно, солдаты «мотались» в общежитие, но только
уже те, кто до армии имел какой-то опыт взаимоотношения с женщинами. Вот появляюсь я в Белушке, процесс перелета описывать
не буду. Вижу женщину, чью-то жену, сразу же в нее влюбляюсь. Начинаю оказывать
повышенное внимание. Женщины уже привыкли к этому, так как проявлялось такое не
только у меня, но и у всех солдат,
прилетавших с точки №9. Через
некоторое время уже адекватно воспринимаешь женщин, но в начале, невероятное,
восхищение. Вот с тех пор, я к женщинам отношусь с почтением, хотя они и не
всегда это заслуживают. Помню до сих пор, как тяжело знать, что где-то есть
женщины, они кого-то любят, а тебя не то что не любят, но ты и видеть их не
можешь. Посмотришь фильм, вроде есть еще женская половина на земле. И вот после всех этих мытарств, Бог меня
отблагодарил, Галей, хоть и была это любовь скоротечной, но эта встреча вселила
в меня уверенность в будущую жизнь. Не все потеряно, все еще мне предстоит
испытать. И любовь и разлуку. Как в воду смотрел, прожитые годы дали мне много
встреч и расставаний, причём всё я воспринимал достаточно серьёзно. Я переживал
каждое такое расставание. Я никогда не встречался с женщиной, которая мне не
нравилась. Вполне естественно, что «тянуло» к женщинам красивым, которые, как
правило, уже были избалованы вниманием мужчин, а на роль любовника, сердцееда,
я не тянул никогда, как по внешним данным, так и по некоторой скованности в
общении. Мой друг Коля Шульгин, когда он играл у нас в Оренбурге в театре музыкальной комедии, немного просветил
меня в этом вопросе. Есть амплуа любовник. Это мужчина выше среднего роста, с
хорошо поставленным голосом, уверенный в себе. На него женщины «западают». Это
не значит, что другим не суждено быть любимым и любить самим, но на сцене,
чтобы зритель поверил, идет только такой типаж. Таковы правила жанра, а «наша
жизнь – театр». Что-то не совсем понятное творится у меня с памятью,
прорезалась она, или еще не знаю, как это назвать. Стоит мне вспомнить какой-то
эпизод, как воспоминания из прошлой жизни идут одна за другой. Вспоминаю все до
мелочей, кто и как был одет, что сказал, что я ответил. Мои чувства и реакция
на них других людей. Я в армии находился всего год, но и этого года
хватило мне «по полной программе».
Многие скажут, а что он хвастается, год прослужил и пишет. Да пишите, кто вам
не запрещает это делать. Но за год я успел столько, увидеть, столько
посмотреть, что многим за всю жизнь не пришлось. За год я успел пообщаться с
высшим руководством флота. Кому, из читающих эти воспоминания, отдавал честь
командующий Северным Флотом адмирал Лобов. Нет, не они отдавали честь, а он
отдавал. Это не одно и тоже. Стоим на рейде, наш взвод солдат погрузили на судно,
как такелаж. Наше дело, как говорят,
простое, солдат спит, служба идет. Вот это как раз и подходило нам.
Стоим. Чего стоим? Оказывается, что подводная лодка легла на дно фарватера, и
не дает возможности нам выйти в открытый океан. Другие корабли идут и ничего. У
нас от ватерлинии до дна 9,2м, а всего 9,5м. Так что моряки говорят, что рубка
лодки «была бы наша». Нам же не
терпится в море, Мы еще не знали, что это такое. Стоим на якоре красота.
Немного скучно, но в 300 м.
от нас флагманский крейсер «Мурманск», кого-то ждет, прошел слушок, что нового
министра обороны А. Гречко. Вполне вероятно, недавно умер Р.Я. Малиновский, что
меня очень расстроило. Трудно поверить, но я встречался с Родионом Яковлевичем,
который даже предлагал мне служить «под его крылом» и я тогда отказался.
Встречу эту я уже описал, но публиковать пока не хочу, слишком уж неправдоподобная
была встреча и беседа. Может быть как-нибудь попозже. С нами на судне идет самый лучший командир взвода из
нашей роты. Взвод сборный со всей роты, личный состав отобран по некоторым
критериям. Первое, чтобы не были с одного места, второе, чтобы не было «декабристов»
и судимых. Правда, двое «проскочили». Один вообще загадочная личность, успел
отсидеть два года. Тогда таких даже в стройбат не брали, второй Володя
Орлов Уральска, «декабрист», то есть это
тот человек, который попадал в милицию на пятнадцать суток. Как он попал,
Володя рассказал потом мне на Новой Земле. Там я с ним сдружился. Я подружил и
с земляком Кондыком, которого все звали Николаем, так он и представлялся
всегда. Вот только после армии я с ними не встречался. Я
боялся узнать, что их нет в живых. Мне хватило и того, что в 25 лет, из10
друзей детства, пятерых уже не было. В армии погиб Юра Тихонов, вместе с нашим
бурлинцем, Толей Сергиенко. В армии на учениях, на третьем курсе Казанского
танкового училища, погиб Тлек Тюлюгенов, в армии погиб брат Валеры Колесникова,
администратора этого сайта, Юра. Очень одаренный человек был, непонятый окружающими
и постоянно страдающий от этого. После армии
умер Саша Тиханин, наш предводитель, он был старше на два-три года,
невысокого роста. Но авторитетом пользовался неимоверным и непререкаемым. В
нашей компании не было драк никаких, и с нами не дрался никто. Это странно
мальчишки и выросли без драк. Все конфликтные ситуации Саша решал мирным путем.
Драться же мальчишкам, живущим на других улицах, было не резон. Летом купаться
шли мимо нас. Плавали мы как «ихтиандры», ныряли на расстояние в 40 метров. Всего один раз
нас человек семь поспорили, кто дальше нырнет. И, что удивительно, все
вынырнули в одном месте реки, в круге диаметром около 2м. Решили - ничья.
Возраст нырявших разнился в пяти годах. Команда, состоявшая из нашей компании,
если бы не затрусил Юра Корякин, будущий
командующий химическими войсками генерал-лейтенант, могла стать первой в
областных соревнованиях. Я никогда не думал, что кого-то заинтересуют мои
личные воспоминания, тем не менее, мою статью о Галях прокомментировали на
сайте несколько человек. Эти комментарии
дали повод написать статью о моей первой настоящей любви. В память о
ней, я ее не буду называть своим именем.
Я рос в чисто мужской среде. Нас было четверо
мужиков: отец, братья: Гена, Вова и я. Мама постоянно была занята работой.
Вечные уроки, в первую и во вторую смену, педагогические советы, кружки,
проверка тетрадей и подготовка к занятиям. Заниматься половым воспитанием
сыновей ей было некогда, отец, контуженый, инвалид 3 группы Великой
Отечественной Войны, был очень нелюдим. У него постоянно болел желудок, по этой
причине он ничего не пил, получая небольшую пенсию, он старался компенсировать
разницу в семейном доходе (пенсия 20 руб., зарплата мамы 100 руб.) постоянно
прирабатывая. Всю мебель в доме он сделал своими руками, стулья, столы, шкафы,
диваны кровати, ничего купленного из мебели у нас не было. Два брат учились в
МАИ, им надо было высылать деньги, а из хозяйства мы держали только корову. Отец мог есть только кур. Свиней не выращивали, так
как отец есть мясо животных, выращенных им, не мог. Коровы я помню две, две их
у нас и было. Одна Лыска, вторая Зорька. Когда Лыска состарилась, то ее сдали в
заготсырьё, а ее теленок Зорька стала нашей кормилицей. Почему мы все-таки
еще держали коров, папе нельзя было без
молока, он ставил протосквашу и без стакана простокваши за стол не садился,
если он поест без простокваши, то у него тогда сильно болел желудок. Никогда он
ничего не перекусывал, ел три раза в день. Пить мог только 50г. кагора. Гостей
по этой причине не принимали. Жили, как
сейчас сказали, как «куркули». Тем не менее,
уважением в деревне и отец и мама пользовались большим.  Отец не учил меня, как вести себя с девушками, маме
некогда было учить, да и не принято было в то время заниматься половым
воспитанием. Хотя, я думаю, в других семьях, азы поведения давали. Мне никаких
азов, никакого хоть маломальского направления , как с девушками вести, что они
любят, что нет. Что такое: «Нет!» в их устах. В книгах об этом тоже не писали,
если и писали, то до постели, а дальше, как сам знаешь. И постель в то время
была «табу».
Отец не бил меня ни разу, но его я боялся, поэтому
своими секретами не делился. Маму не боялся, но считал, что женщине
мальчишеские секреты не нужны, мол, что она мне могла посоветовать. Отец один
раз порол, именно не бил, а порол, старшего брата Геннадия. Порол очень сильно
и за дело, в 10 классе несколько парней с нашей деревни, друзья Геннадия, решили поехать поступать в мореходку. Гена
тогда еще не был прописан в военкомате и не знал, что у него зрение -3 -5,
какая там мореходка. Но учиться перестал, получил несколько двоек. Так вот отец
и стал проводить воспитательный процесс армейским ремнем, да так сильно, что
брат не плакал, а визжал. Один раз, мама говорила, отец порол и Володю, но это было
без меня, за что бил, я не помню. С Геннадием папа не сдержался, он не был
сторонник показательной экзекуции. Я оказался случайным свидетелем, но после этого
стал бояться отца. Прожив жизнь, я понял, что зря он не выпорол и меня.
Это пошло моим братьям на пользу. Геннадий, доктор технических наук, профессор
в Московском авиационном институте, который он и закончил в 1963 году. Владимир
кандидат технических наук, видный специалист по безопасности полетов самолетов,
работает в ЛИИ им М. Громова, г. Жуковский. Я же инженер, пенсионер, но тоже
ещё работаю в системе ЖКХ г. Оренбурга. Однажды отец хотел меня выпороть, но
побоялся, мне было 17 лет, и я занимался
силовыми видами спорта в легкой атлетике (метане диска, толкание ядра, метание
копья и гранаты). Отец мне сказал, что боюсь,
дашь сдачи и поэтому провел только душещипательную беседу. Об этом я уже
писал ранее. Он был очень храбрым человеком, не терявшим не когда
самообладание. Не умея плавать, он много ездил на лодке. Ему говорили:
«Афанасий, а вдруг лодка перевернется и утонишь»? На что он отвечал: « Я
схвачусь за борт лодки и не утону», в чем я не в коей мере, не сомневался. Гена был на восемь с половиной, а Вова - на семь лет старше
меня, мы родились с Вовой в один день с
разницей в семь лет. Я некогда на улице не говорил, если кто обидит, вот скажу
братьям, они Вам покажут, «где раки зимуют». Все свои проблемы я решал сам. Не
плакал, отец не переносил слез, у нас и мама никогда не плакала, хотя жилось ей
не легко. Отец был угрюм и молчалив, никогда не приласкает мать, не погладит,
точно такими же росли и мы, их дети. Да
и мама с нами не нежилась. Папа в 1957 году ушел из школы, и мы жили на одну
мамину зарплату, учительницы Бурлинской средней школы. Отец, как инвалид
Великой Отечественно войны, получал 20 руб. Мама около 100 руб. Надо учесть,
что одновременно в Москве учились два моих брата Геннадий и Владимир. Учились
очень хорошо, что и видно по их дальнейшим успехам. Чтобы как-то помочь матери,
отец брался в дерене за работу электрика (как раз стали ставить электрические счетчики),
плел летом на Урале плетни на продажу, косил сено и ухаживал за коровой. Мама
только ее доила. Все коровы были страшно упрямы в отца, молоко давали
только маме, папа пытался помочь, на когда доил он, то получалось всегда меньше.
Помогали и дети, Лыска любила Володю и ему давала молока даже больше чем маме.
Летом Володя ездил на велосипеде доить ее на водопой. Дневная дойка повышала
количество молока на 30%. Ведро он привозил, на ручке велосипеда. Утром ведро и
вечером ведро, такие удои, в течения лета то есть в день около 27-30 литров. И еще папа мастерил мебель, вся мебель в доме была
сделана его руками. Сделано красиво и добротно. Тогда и купить было очень
трудно мебель, да и дорого, это было для нас. Столько столярного инструмента,
как у отца, я не видел после негде, даже в столярных мастерских. Папа разрешал
пользоваться и мне и моим друзьям с одним условием. Все должно лежать там же,
где лежало до этого. Он не ругал, если даже ломали инструмент, но не мог
терпеть отсутствие его на месте. Поиски инструмента его сильно раздражали.
Некогда меня не отчитывал, достаточно было ему грозно посмотреть на меня,
пронимал, что допустил оплошность, где уже в каком месте догадывался сам. Особенно папе не нравилось, когда мама приходила из
школы и говорила ему, а учительница биологии сегодня сказала, что Коля больше,
чем на «четыре» ее предмет не знает.
Отец мне говорил, что же ты мать то, позоришь, какую-то биологию выучить
не можешь. Так я после этого эти проклятые тычинки и пестики так зубрил, что и
сейчас определю, где есть что. Установка у меня на учебу была такая, «четыре»
допускалось только по «русскому языку», по всем другим предметом должно было
«пять». Не ставилась задача окончить
школу с медалью, но учиться надо было хорошо. В одиннадцатом классе, я приболел,
и в аттестате зрелости у меня четыре «четверки». «Русский язык и литература», «химия»,
«обществоведение». Почему по «обществоведению», я даже и сказать не могу, знал
я предмет хорошо, но запнулся, вот В. П. Сорокин поставил «четыре», зато пришел к нам и
извинялся, вроде как «черт попутал». К
стати никто из нас троих школу с медалью так и не закончил. Никто со мной и не
занимался дома. Даже по физике, хотя мама мне ее преподавала. Отец запретил это делать. Пусть сидит на
уроках и слушает, а то будет «валять дурака». Если что не получалось, он говорил: «Оставь, иди
погуляй, или сходи к Валере Колесникову». - «Да, он тоже не решил». - «Тогда не мучайтесь, а в школе учителю сразу
же скажите, значит, где-то ошибка в условии задачи». Отсутствие видимого контроля со стороны родителей
меня так дисциплинировало, что уже учась в ВУЗе, быв на пять лет старше
однокурсников, от них иногда слышал насмешки: - «Ты, Коля, как пионер, не
подготовив задание, не можешь прийти на занятие». В то же время сами часто просили «списать». Я
давал списывать, меня это не напрягало. Некогда я не кичился своим
превосходством над другими. Хотя практически во всем я был выше однокурсников.
По учебе только Тамара Кляйн училась лучше меня. По физическому развитию со мной не могли и мастера
спорта тягаться, они были сильны в своем виде, а я во всех видах. Спорт я очень
любил, особенно гандбол, хотя играть приходилось в очках, а это рискованно,
хотя и разрешено. Очки держались на резинки. Если судья замечал, что кто-то из
соперников специально задевал их, то он удалял такого игрока на две минуты
немедленно. А удаление игрока, это обязательно два мяча проиграно. Даже
девчонки старались не замечать моего превосходства. Немного было обидно, но я к
этому привык. Я рос любвеобильным мальчиком, но немного полноватым, девочкам
это не нравилось. Вот когда я шел по пляжу, то вторая половина, да и первая
тоже, провожала меня восхищенными взглядами.
Стоило мне только надеть одежду и взоры сразу же «тухли». Одевался я
небрежно и неряшливо. Хотя если немного поработать, то можно было бы все
изменить. В деревне мне только понравится девочка, Коля
Путилин, мой лучший друг, об этом обязательно узнает и перехватывает ее у меня.
Мне это надоело, а тут как раз приехала в деревню девушка из другого села, у
них была там восьмилетка, так что очень много девушек и парней доучивались у
нас. В связи с этим в посёлке у нас был интернат, где они проживали. Я не стану
называть имя ее, скажем, звали ее Таня, не хочу, чтобы ханжи копались в чистом
белье своими грязными руками. Таня была чем-то похожа на Нону Мордюкову. Такие
же крупные черты лица, большая коса, статная, гордая походка. Она уже знала
себе цену. Я только ее увидел, и она сразу же «запала» мне. Ну, думаю, Коленьке
Путилину ничего не скажу, а то снова «дорогу перебежит». Подойти к ней стеснялся, поэтому любовался издалека.
Училась она в другом классе, я каждую перемену выходил и «сторожил» ее в
коридоре. Таня явно заметила мой пристальный и заинтересованный
взгляд. Раз в две недели у нас были вечера с танцами. Я танцевал не важно, но на такие вечера ходил. Хоть плохо, но
старался танцевать с девчонками. Они, правда, были не в восторге от моих
танцев. Если начинался «белый танец», то я уходил, меня все равно никто не
приглашал, а смотреть, как «разбирают»
твоих товарищей, мне не очень нравилось.
Вот очередной белый танец, я вышел на лестницу и по окончании зашел в
зал. Вдруг подходит ко мне Таня и говорит: «Тебя приглашаю на танец!» Я даже
опешил, я старался, как-то ее пригласить, но стеснялся. А тут она сама взяла инициативу. Танец быстро
окончился и Таня мне говорит: «Ты когда «белый танец» будет, не уходи, я тебя
буду приглашать!». Она меня не отпускает, тут я уже взял инициативу и с ней
танцевал несколько танцев. Спрашиваю: «Ты не будешь возражать, если я тебя
провожу домой?». « Не только не буду возражать, но и раду буду». «Так что тогда
ждать, пошли побродим по селу». И мы так
не заметно удалились. Девушка была приметная, и я не стал ждать окончания
танцев, боялся, что «уведут», вдруг кто-то еще захочет ее проводить. Тогда
разборки, лучше заранее определится. Я боялся прикоснуться к ней, вдруг
обидится, она это поняла. И подыграла. Ой, споткнулась и взяла вроде, чтобы не упасть меня за руку. Тут уже я ее
прижал к себя, вот так у нас быстро наладился контакт. Пришли мы к ее дому, где
она жила на квартире. Она говорит: «До свидания!» Я погрустнел, она мне: «Что
целоваться не будем»? Я говорю: «Почему это не будем»? Да так несмело ее
чмокнул, она рассмеялась, да как присосется, так приятно стало. Потом говорит:
«Зайду, скажу хозяйке, что погуляю, а то будет ругаться». Что поделаешь, а
вдруг не отпустит. Приходит через 5 минут и смеется, хозяйка сначала «ни в
какую»: «Вот будешь тут приходить поздно домой, не нужно это мне, а потом
спрашивает: « Кто же ухажер-то»? Отвечаю: «Полтавец Николай». «Ты то, что? Ну,
ты даешь, молодец! С Николаем иди, гуляй, только постарайся не будить
меня, когда придешь!». « А что это Вы
так знамениты, я и не ожидала»? «Так мама уже 15 лет преподает в школе. Многие
жители учились у нее или дети их учились у нее. Да и сын хозяйки дружил с моим
братом. Так что все будет путем». Пошли гулять. «Выходит мне крупно повезло, что
обратила внимание на тебя я» - говорит Таня. Да, ладно не заморачивайся. И я ее обнял, целовалась она
великолепно, аж голова кругом шла. Потом вдруг неожиданно отпрянула, я
изумленно смотрю на нее, мол, в чем дело. Она так слегка толкает коленом мне в
пах, я понял, как и я, она тоже «завелась». Надо помнить, что мы еще дети, а
детей настрогать уже можем, даже и не заметим, как. А вот это уже будет лишнее. Нам уже по 16
лет, в принципе по законодательству можем и жениться, только на что жить, вот
вопрос. В то время, это было и запрещено, и не желательно со всех сторон. Это
сейчас начинают «жить» в 12 лет, а в 20 уже все надоедает. И кончают жизнь
самоубийством. Тогда это было редко и наказывалось. Хотя глупостей государство
делало всегда и много. Как не глупостью назвать то, что по закону мы школьники,
учившиеся в 11 классе, уже имели возраст более 18 лет. То есть по закону уже
можем заводить семью, а по факту мы школьники и ни-ни. И если и случится что,
то обязательно исключают из школы. Сели. Она говорит,
что ей сидеть прохладно, я посадил ее на колени. Смотрим друг другу в глаза.
Они у нее светятся от радости. Я ее спрашиваю: «Что ты так цветешь»? Так я же
давно заметила, что ты на меня смотришь, а не подходишь. Стоишь в коридоре и
глазами ешь, а не подходишь. Думала, думала, сколько ждать, вот и проявила
инициативу, а сама тоже побаиваюсь. Вот скажешь, сама навязалась, начнешь
наглеть под юбку лезть. Ты оказался не
такой. Я ей говорю, я тебя прямо в первый раз, как увидел, сразу же приметил.
Почему не подходил, да девчонки меня не жалуют, почему вдруг ты будешь вести со
мной по-другому. Она говорит, расскажи о себе. Вот так каждый день мы встречались. Вечером, очень не
афишировали, после уроков и всех кружков я бежал к ней на свидание. Так меня
один поразило следующее, немного запоздал и шел, не стой стороны. Смотрю, стоит Татьяна грустная, я задержался на 20
минут, так я все время во время
приходил. Подхожу сзади, обнимаю ее, она разворачивается и вся сияет. Я же
видел, какая она грустная была. И
понял, я насколько я ей дорог был. Так
мне приятно и радостно стало, что я
нужен, кроме своих близких и
родных, еще одному человеку, без
которого и мне грустно и не весело.
Мама заметила мое приподнятое настроение и спрашивает: - Ты к кому
каждый вечер бегаешь на свидание»?
- Так, одна девушка есть.
- А чего не познакомишь?
- Да зачем? Вот как станет вопрос, когда
станет конкретная кандидатура в жены, тогда
приведу и познакомлю.
- Ты знаешь, я догадываюсь кто она.
- Кто, Татьяна?
- Да! А как ты догадалась?
- Да, смотрю симпатичная девушка, училась не шатко не валко, стала получать
пятерки по физике, приходит на уроки подготовленная, вопросы мне задаёт,
активно работает на уроках.
- Ну, и как она тебе?
- Мне и до этого нравилась, а теперь смотрю, а оказывается, она старается со мной познакомиться, оставить
хорошее впечатление. Каждый день мы встречались, беседовали, обнимались,
целовались. Заканчивался учебный год, скоро Таня уедет к родителям на все лето,
как-то грустно становится. Остается несколько дней до окончания занятий. И Таня
заводит разговор о том, что у них большая семья и родители решили, что мне
необходимо уехать в Уральск и поступить в техникум на учебу. Все равно живу не
дома, так хоть специальность получу. Вроде бы все правильно, только наши
отношения не вписывались в эту программу
устройства жизни Тани. В то время желание родителей не комментировалось и
принималось к выполнению без обсуждений. Таня мне и говорит, что мама учила,
что замуж лучше выходить девушкой, чтобы не было лишних проблем с будущим
мужем. Конечно, мама права, но я люблю тебя, и это мое дело, кто будет у меня
первый мужчина в жизни. Я хочу, чтобы это был ты. Хозяйка Тани тогда уехала в
гости, дома никого не было, и она пригласила меня к себе. Было очевидно, что мы
друг другу нужны и любим друг друга. Это сейчас молодежь уже находит с раннего
детства радость в сексе, тогда опыт сексуальный начинался со дня супружества и это, я считаю, было
правильно. В то же время мужчины считали своей обязанностью жениться на
девушке, с которой «согрешил», а дети, рожденные в любви, были желанные и здоровые. Таня уехала к себе в деревню, потом в Уральск, без
нее было грустно, но завязалась переписка. Вдруг она неожиданно прекращается.
Мама увидев, что я сник, спросила: - Что письма перестали приходить?
- Да!
- Ты сын сильно не расстраивайся, так и
бывает в жизни. Стоит молодым людям расстаться по любым причинам, дружба
затухает и прекращается. Так что надо уметь держать удар в жизни. Прошло какое-то время, играю в волейбол в спортивном зале
школы. Пришел с армии молодой человек, из той деревни, где живут родители Тани.
Я на площадке, он рассказывает, как служил. Вдруг слышу, что осенью в
Уральске угорели две девушки и одна из
них Таня. Собрался и пошел домой, иду и не плачу, а вою. Я вообще не плакал
никогда, а тут прорвало, что Тани нет в живых, что я подумал о ней плохо. Она
же была мне верна. Почему мне не сообщили, наверное, она не говорила никому о
наших отношениях, мы их не афишировали. О нашей дружбе знало, довольно-таки
ограниченное количество людей. До самой армии не дружил не с кем, и в армию ушел без девушки. Никому не писал,
не мог забыть Таню, а может и к лучшему.
Кто бы поверил, что письма не приходили по месяцам по уважительной причине.
|
