Мой отец был счастливым человеком, знал больше, чем остальные, работал больше, чем остальные и ожидал меньше, чем остальные, Уильям Шекспир. У каждого из нас есть два крыла: Отец и Мать. И пока они есть, мы летаем, но очень тяжело летать с одним крылом, тем более идти пешком, теперь мне совсем плохо.
На сайте уже есть несколько фотографий и публикаций о моём отце – Болдыреве Афанасии Терентьевиче, который работал в Уральском авиапредприятии и был фактическим руководителем организации инженерно-авиационного обеспечения в новом аэропорту «Подстёпный», посмотреть можно здесь и здесь. Но в коротких заметках отражена в основном его производственная деятельность, по настоятельной рекомендации и убедительной просьбе автора этого сайта, я попытаюсь рассказать, каким он был сыном, отцом, мужем, в семье и в быту.
Он родился 4 ноября 1932 года, в селе «Коловертной», что под Уральском, в семье Уральских казаков. Глава семьи - Болдырев Терентий Тимофеевич, мать - Акилина Степановна, в девичестве Великанова. Семья была самая обычная - дедушка мой всю жизнь проработал садовником, бабушка, как принято в казацких семьях занималась хозяйством и детьми. Детей было четверо. Старшая - Ксения, затем Ольга, Афанасий и младшая, любимица всей семьи - красавица Анна. У моей бабушки был ещё один сынок – Павлик, но он умер совсем маленьким, бабушка горевала о нём всю жизнь.
Это я только теперь понимаю, какая колоритная пара были бабушка и дедушка. Про них говорили, что Тимофеич, а именно так называли моего деда был очень умным. Был он коммунистом, думаю, убеждённым. Бабушка ,напротив, была человеком глубоко верующим, к тому же она была неграмотна - ни читать, ни писать не умела. Про неё говорили: «красивая». Я тоже так считаю - у неё на всех фотографиях абсолютно иконописное лицо.
С рождением моего отца произошла презабавная история. Крестить отца поручили сестре моего деда Полине. Было ей в ту пору лет эдак 16. Надо сказать. что юная Поленька весьма творчески подошла к этому мероприятию. Ей выдали новорожденного папу, наказав крестить Иваном и отправили в соседнее село, где была церковь. По дороге Поленька проанализировала ситуацию и самостоятельно приняла решение, что называть Иваном ну никак нельзя - в селе был один Ванька и тот дурак дураком. А вот сосед дед Афанасий -тот величайшего ума человек. Так я стала Афанасьевной. Со смеху можно было умереть, когда старенькая бабушка Поля рассказывала про то "как ты, Валенька, чуть не стала Ивановной"
Потом война, дедушка ушёл в Красную Армию. Его часть стояла на Дальнем Востоке, в связи с этим домой он вернулся почти на год после окончания войны, но живой и с боевыми наградами. Впоследствии семья переехала в будущий Плодоовощной совхоз. Время шло. Старшая Ксения, выучилась на медсестру. Вскоре встретила фронтовика бравого танкиста. Поженились, жили они с дядей Мишей в Уральске недалеко от центра. Сейчас их уже обоих нет в живых, единственный сын Борис живёт в Севастополе. Мой папа выучился на ветеринара и пошёл служить в армию. Служил он в Германии, там освоил профессию авиационного техника, когда вернулся, пошёл работать в аэропорт, ещё.тот – «старый».
Примерно в тоже время в в Плодоовощной по распределению приехала выпускница Мичуринского сельхозинститута Валентина. Работала будущий агроном под началом моего деда. Короче - "так узнала мама моего отца", в 1956 родилась я, была первой дочкой-внучкой-племянницей. И «носились» все со мной, начиная с деда, «как с писаной торбой».
Семья жила в крошечной мазанке. И в один шикарный летний вечер молодёжь под руководством деда вынесла пожитки в летнюю кухню, осуществив так сказать, «снос ветхого жилья». И довольные собою, оставив меня деду с бабой, вышеназванная решительная молодёжь отправилась в клуб, в кино. Родители потом часто вспоминали с какой лёгкостью всё делалось, надо же, дом сломали и в кино пошли. За лето поставили новый дом, побольше.
Вскоре Ольга вышла замуж, тоже за местного казака Михаила Запромётова. Жили они в Плодоовощном недалеко от нас. Ольга родила четверых детей, не работала, занималась семьёй. Муж её красавец, «косая сажень в плечах», умер у неё на руках от сердечного приступа в возрасте 42 года. Прошло только два года, как мы своего отца похоронили. Я всегда восхищалась мужеством этой женщины, четверо на руках,ни профессии ни образования. Старшая школу заканчивает, младший в школу пошёл, выдержала всё, всех подняла и на ноги поставила. Дети у неё замечательные. Сейчас она по-прежнему живёт в бывшем Плодоовощном, в окружении детей и внуков.
Вскоре вышла замуж и Анна. Мужем её стал лейтенант ВВС Борис Крицкий, свадьбу сыграли у нас и сразу улетели к месту службы Бориса под Архангельск. Анна выучилась на медсестру, что в жизни ей очень пригодилась - в гарнизонах практически всегда находилась работа. Служили они в Амдерме на Карском море, да и вообще много гарнизонов сменили, я даже уже и не помню всех адресов. Службу закончили в Моршанске под Тамбовом, живут там и сейчас, дядюшка давным-давно в отставке, естественно. У них двое детей - дочь Анна и сын Александр, который внешне сильно похож на моего отца.
Жизнь шла своим чередом родители очень много работали, меня воспитывали дедушка с бабушкой. У нас дома как-то всегда было много народа, особенно по выходным. Как правило, бабушка пекла накануне какое-то немыслимое количество пирогов На столе всегда стоял большой самовар, настоящий, не электрический. Собирались родственники .друзья, все с жёнами и детьми. Это при том, что все очень много работали. У деда кроме работы был огромный сад, которому он отдавал много сил, времени и души. Росли и плодоносили яблони, вишни, сливы, груши, был и виноградник, что для нашей климатической зоны уже экзотика.
Я этот сад часто во сне вижу, стол летом всегда накрывали в саду. До сих пор помню, когда всё стихало и становилось темно, было слышно, как падают спелые яблоки У отца же ещё была всегда охота и рыбалка, что отнимало немало времени. Но как-то всё успевали. На рыбалку часто выезжали большими компаниями. Меня брали с собой сызмальства. Часто приезжали папины сослуживцы, хорошо помню Трoяна Николая Кондратьевича, Коробкова Михаила Евстафьевича с семьёй, приходил Королёв Владимир Иванович с супругой. Конечно, лучше всех я помню дядю Мишу Кузина. Я не помню историю их знакомства, такое впечатление, что он был всегда. С отцом они вместе работали, вместе отдыхали, вместе ездили на рыбалку, болели за одни и те же спортивные команды. Кстати, надо было видеть, как они смотрели «на пару» какой-нибудь чемпионат - МХАТ «отдыхает». У них и жёны внешне были чем-то похожи. Дядя Миша любил повторять, что придёт время, Афанасий станет атаманом примет его в казаки. По этому поводу в их компании было много шуток. Они продолжали общаться и после перевода Кузина в Целиноград, перезванивались, дядя Миша часто к нам "залетал", иногда неожиданно, появлялся с такой знакомой и родной улыбкой и начинался праздник.
Меня всегда поражало, как они с отцом умели вместе молчать. Не приходилось мне потом в жизни встретиться с примером такой мужской дружбы. Не оставил нас дядя Миша и после ухода папы, прилетал, передавал через знакомых лётчиков гостинцы. А однажды летом я прилетела в отпуск уже из Карелии, в дверь позвонили, я открываю, человек в лётной форме с громадным мешком за плечами, говорит: "Валентина, это вам от Кузина немного абрикосов». Очень похоже на дядю Мишу. Я очень долго получала от него исписанные мелким почерком открытки-поздравления, отвечала, он писал в ответ, но однажды не ответил, связь прервалась, сейчас мы о нём так ничего и не знаем. Этот светлый, солнечный человек навсегда останется в моём сердце.
В 1961 году в дом пришла беда. Дед, физически был очень крепким человеком, но потом как-то резко «сдал». Как «гром среди ясного неба» - инфаркт, потом второй, ночью Старого Нового года 1962 года его не стало, он умер дома на на наших глазах и на руках у отца. Чётко всё помню, дома ещё наряженная ёлка стояла. На своё счастье, но по моей молодости я не понимала тогда, что такое смерть, просто было очень жалко папу и бабушку, которая была в страшном горе. Для меня они с дедом образец семейной пары, взаимоуважения и взаимной поддержки. Они везде были вместе, что называется «рука об руку», не помню случая, чтобы дед пошёл куда-либо без бабушки, разве что на войну. Было тогда дедушке всего 57 лет.
В 1966 году в семье пополнение - родилась ещё одна девочка, назвали Еленой. Родители по-прежнему много работали, маму назначили главным агрономом, она занималась создание тепличного комплекса. Плёночных теплиц тогда не было в Западном Казахстане, поэтому она много времени проводила в командировках, перенимая опыт, была очень увлечена этим направлением деятельности хозяйства. Дома по-прежнему часто собирались гости. В разговорах папиных сослуживцев появилась тема – «новый аэропорт».
Отпуск отец брал непременно осенью к открытию сезона охоты. Видимо смирившись с тем, что сына-товарища по охотам-рыбалкам у него не будет, отец стал брать на рыбалку меня. лет мне тогда было около 14. Как-то незаметно я «втянулась», ловко освоила процесс рыбной ловли. Потом мне очень нравилось такое времяпровождение. Ездили на Урал с ночёвкой. Сначала на мотоцикле, потом на машине, разбивали палатку. Самая вкусная уха в моей жизни осталась там в детстве. Отцу очень нравились мои успехи и, обычно скупой на похвалы. он протягивал: "Рыбачка, что ж, казачка настоящая". Часто к отцу присоединялся Клименко Григорий Фёдорович. Отец в последние годы как-то сблизился с ним, они с тётей Кларой часто бывали у нас.
В 1973 году я, к большой гордости отца, поступила в Ленинградский институт культуры., соответственно поменяв при этом место жительства. Папа очень переживал за меня, мой переход к самостоятельной жизни оказался для него болезненным. Успешно сдала первую сессию, первые каникулы, надо лететь в Уральск Прихожу в институт на Дворцовую, вахтёры говорят, что меня разыскивает какой-то лётчик. «Голову поломала», кто же это может быть, я ведь не дома. Оказалось, что «об эту пору» в Ленинграде, на каких-то курсах был дядя Миша Кузин. Папа его тут же «напряг» на предмет отправки «дитятка» до дому. Ну, дядя Миша он на то и Кузин, купил мне билеты с наиболее удобным транзитом и дал подробные, но чёткие инструкции. Мало ли что, девчонка совсем «зелёная», Ленинград город большой, люди разные. Проводив меня в Пулково, доложил отцу, встречай, мол.
Успешно закончив 1 курс, на лето прилетела домой. Дома ждал сюрприз, да какой, в самых смелых мечтах предположить такое было невозможно. Родители вместе летом берут отпуск, что уже факт нереальный, и мы все вместе едем на машине в Карелию в Кижи (это вообще перебор). Я от нахлынувших эмоций спать не могла. В назначенный срок, «капитально» загрузив машину, мы отправились в путешествие, с нами поехал Клименко Григорий Фёдорович с семьёй.
Поездку это не забуду никогда. Мы были в Константиново под Рязанью у Есенина, в Клину у Чайковского, заехали в Михайловское, Псков, соборы и церкви Великого Новгорода. И, наконец, Петрозаводск. Машины оставили на речном вокзале и на целый день в Кижи. Такой незабываемый подарок отец сделал мне в своё последнее лето. Я потом долго её вспоминала, напевая слова из песни глубокого детства конца 60-х, начала 70-х годов: "Долго будет Карелия сниться...", тогда даже не предполагала, что совсем скоро Карелия будет не сниться, а станет повседневностью, правда, не менее от этого прекрасной.
Вернулись домой, каникулы пролетели незаметно, нужно было возвращаться в Ленинград, в этот раз папа провожал меня один, мать с сестрой остались дома. Провел меня в салон самолёта, неловко поцеловал в щёку, сказал: "Ты не скучай там, дитёныш". Я проводила его взглядом, смотрела, как он, по обыкновению чуть сутулясь, шёл по лётному полю. Так и ушёл. Навсегда. Молодым. Было ему тогда 42 года.
А потом страшный январь, всё помню, как будто вчера. Дома во всех комнатах много людей, мать лежит на кровати почему-то накрытая отцовским полушубком, совершенно обезумевшая от горя бабушка. Мне всё время казалось, что это всё не более. чем дурной сон. Отец лежал в гробу удивительно спокойный. После похорон мне предложили поехать на место гибели, я отказалась, боялась, что сердце разорвётся. Вернулась в Ленинград, ощущение сна не проходило, всё казалось, прилечу в Уральск, а он как всегда встретит меня у трапа.
Время шло, закончила институт, уехала на работать в Карелию, в Петрозаводск. Мать со временем переехала ближе к своим родным местам в Ленинградскую область, где продолжала работать агрономом. Ей было 88 лет, когда она умерла от тяжёлой болезни. Похоронила я её там же, в селе Торошковичи Лужского района. Моя сестра тоже окончила институт культуры, живёт в Санкт-Петербурге. Моя бабушка почти на 10 лет пережила папу, прожила 91 год. Очень много молилась, всё время просила Господа, чтобы забрал её к себе, хотела быть рядом с мужем и сыновьями. Похоронили её на кладбище в Плодоовощном, теперь уже бывшем.
Я так и живу в Петрозаводске, это теперь мой дом, здесь моя семья. Семьёй считаю мою дочь Лизавету, внучку Афанасия Терентьевича, её мужа Виктора и своих любимых внучек Милочку и Злату, правнучек Афанасия Терентьевича. Я уже давно вышла на пенсию, по законам Карелии мы уходим в 50 лет. Работала в Национальной библиотеке республики Карелия библиографом в отделе редких книг. У Афанасия Терентьевича есть внук, сын моей сестры Елены, ему 12 лет, зовут его, понятное дело, Афанасий, только он не Болдырев, носит фамилию своего отца. Живут они в Питере, сестра не работает, занимается мужем и домом. Так, не смотря ни на что, мы с сестрой в своих замужествах в память об отце оставили свою фамилию, с нашим уходом она закончится. Папа был последним из Болдыревых мужчин. Про отца я помню всегда. Запомнился он мне, прежде всего своей преданностью, семье, друзьям, самолётам этим своим, рыбалке, охоте. В жизни он был человеком стеснительным, легко краснел от малейшей неловкости.
Этим летом я собираюсь в Уральск, была там очень давно. Основная цель поездки - поставить памятник на могиле отца и дедушки. Собираюсь со смешанным чувством, я абсолютно согласна с поэтом Геннадием Шпаликовым:
- По несчастью, или счастью, истина проста:
- Никогда не возвращайтесь в прежние места.
- Даже если пепелище выглядит вполне,
- Не найти того, что ищем, ни тебе ни мне…
Боюсь, что нелегко будет оказаться там, "где мама молодая и отец живой". Но это будет уже последний поклон таким дорогим для меня людям.
Ну что ж, материал практически подготовлен к публикации, вроде и всё. Не уверена, что мои воспоминания будут кому-то интересны, это ведь описание частной жизни обычной, ни чем не знаменитой семьи. Но теперь, уже в процессе написания, осознала,что это действительно нужно, и в первую очередь даже не для сайта, а для себя, мне давно следовало это сделать. Пусть остаётся для потомков в семейном архиве. А admina благодарю за целенаправленную настойчивость в благородном деле популяризации деятельности авиационных специалистов и просто хороших людей.
На снимках: Предки, родители, Коробков Михаил Евстафьевич, Королёв Владимир Иванович. На стоянке самолётов Ан-2. Отец с Кузиным в командировке на совещании в Казахском управлении Гражданской авиации. Похоже это они на Медео во время отдыха Отец со знаменем, рядом авиатехники Букин М.Е. и Багрянцев Г.Н. Несколько снимков из той поездки в Карелию. Кижи, дом-музей Есенина, дом-музей Чайковского, речной вокзал Петрозаводска. Разговоры с друзьями перед демонстрацией (Последний прижизненный снимок отца). Конечно, качество снимков соответствует тому времени, цифровой аппаратуры тогда ещё не было.
Валентина Болдырева, Петрозаводск, ноябрь 2017 года.
Я в авиаотряд пришёл в 72 году, действительно, изгородь состороны 5 километра была "условная", ходили и овцы и даже верблюды. Днём не охранялась, считалось, что техники сами охраняли, ночью ходила старушка с ружьём, почему-то все её звали "Куированный". Она рассказывала, что мама её была джамбейтинская, белая-белая, а отец каратюбинский, чёрный-чёрный, судя по её внешности, она получилась "в отца". Потом я узнал происхождение её клички, она была "мясокомбинатская", жила там. А на мясокомбинате работало много эвакуированных, и вот когда она рассказывала про них, часто повторяя это слово, причём звук «К» произносился с таким прононсом, что скорее напоминал «Х», уверен, что и смысл этого слова она понимала именнo так. Поэтому её так, наверное, и прозвали.
Фото из Уральска, старый аэропорт, около самолёта обслуживающий персонал. Здесь рядом железная дорога, а потом жилой район в народе назывался 5-й километр. Там я жила примерно с1961-1971годы. Самолеты шли на посадку и взлетали над домом и каждый час проходили поезда. Грохот был практически постоянный. Поле для самолетов не было огорожено и никем не охранялось. Мы с ровесниками играли на железнодорожных путях или около "кукурузников" носились.
На работе часто бывало говорили, что незаменимых людей нет. Но до времени говорили, пока в отпуск собираться не начнёшь. Потом сразу же другие разговоры: «А кто за тебя работать будет?».
Когда-то адмирал Колчак, обращаясь к своим солдатам и офицерам, сказал: «Не трогайте артистов,проституток и кучеров. Они служат любой власти». С высоты своих лет и на основании прожитой жизни, позволю себе обоснованно предположить, что изречение это справедливо для любого общества. Только его, мне кажется, стоит дополнить «незаменимыми» профессиями священников, всевозможных замполитов и, наверное, депутатов, которые всегда формировались «власть имущими», своими действиями и поступками подтверждали им своё раболепие и почитание, но «болели» вроде бы за простой народ и выступали тоже от его имени. Хотя их показная активность всегда для народа была прозрачной, понятной и объяснимой.
Простые люди им не верили, держали «камень за пазухой», но, на протяжении многих тысячелетий, были вынуждены терпеть и содержать, потому что «всякая власть от Бога», значит так положено. Вот иногда слышишь о каком-то рабочем или специалисте, «на нём всё держалось, незаменимый человек». Но это только про тех, кто действительно «пахал», и что-то ни разу не слышал, чтобы так выразились о каком-то политическом деятеле, или кучере «шофёре», который привык возить «шефов», для таких «свято место» пустым не бывает, замена им оперативно находится всегда. Не может народ жить без «пастыря», который всегда готов объяснить, почему сейчас тяжело, трудно и очень скоро всё будет просто прекрасно, надо только самоотверженно работать и «Наше поколение будет жить при коммунизме», или «будет вам Царство небесное».
Зарегистрировался на этом сайте только потому, что автор из Бурлина. Статьи про авиацию просто просматриваю, где самолёты, а где я со своим трактором, теперь уже оба на пенсии. Материал интересен тем, что оказывается, что раньше, при Советской власти, везде и всё было примерно одинаково, что в аэропорту, что в колхозе. Были отдельные «патриоты», на которых, собственно, и производство держалось, они просто люди были такие, так воспитаны, не «рвались» в передовики, но без них никак нельзя было обойтись. В мастерской у нас было три механика, один знал и делал всё, а два других – «ни рыба, ни мясо», просто ходили, «как в штаны …». Я уже не говорю о заведующем, который, если выражаться современным языком, был «менеджер», в технике не разбирался совсем, только на планёрки ходил, да наряды закрывал. На собраниях, правда, регулярно выступал. У него и образования никакого не было, только «связи». Было с десяток слесарей, которые тоже практически ничего не делали, только «выдавали», часто «за бутылку», инструмент, материалы и приспособления, трактористы всё ремонтировали сами, вполне хватило бы и двух кладовщиков. Зато безработицы не было, все получали деньги, хоть и малые, но в то время хватало на всё, ассортимент товаров и услуг был строго регламентирован, "мерседесов" не покупали. Теперь все «сачки» и явно неспособные люди оказались не у дел, в числе безработных. Поэтому и предприятия все позакрывали. У нас работать некому, а крупные иностранные компании и трактора сами строят и собирают их здесь и ремонтируют при необходимости, а потом дешёвое зерно везут себе. Так оказывается выгоднее, на "чужой" территории.
Всего несколько лет мне пришлось поработать с Афанасием Терентьевичем, но хорошо его помню до сих пор. Поражала его исключительная работоспособность, умение работать с людьми и глубокие профессиональные знания. Исторически сложилось, что руководителями основных отделов и участков авиационно-технической базы назначались специалисты по обслуживанию самолётов и двигателей (СД), основные и наиболее трудоёмкие работы производились именно на самолёте и двигателе. Участок радио электро спец оборудования (РЭСОС), безусловно, укомплектовывался соответствующими специалистами. Они считались более привилегированными и даже снисходительно называли техников СД «слонами», nкоторые конечно в их работе разбирались слабо, в том числе и их руководители, так как все они были специалистами СД.
Вот теперь мне кажется, что Болдырев знал и умел всё. Если на самолёте были какие-то задержки с техническим обслуживанием, по причине, например, несвоевременной проверки снятого оборудования в лаборатории, то он своими «семимильными шагами» оперативно в лабораторию следовал и как следует «нажимал» на специалистов, находящихся в послеобеденной «полудрёме», причём в качестве аргументов показывал высокопрофессиональные знания и этого направления работы. Молодые техники только «рты разевали», некоторые ещё сами многого не знали, «старики» сразу же активизировались, знали, что Терентьевич зря орать не будет, значит действительно надо. Уважали. И он "рэсосников" уважал наравне со всеми, различий не делал.
Внезапная, неожиданная гибель Болдырева и последующая, порой непродуманная, кадровая «чехарда» руководителей, заметно снизила уровень организации технического обслуживания в авиационно-технической базе. Достойной замены ему не нашлось, даже из числа инженеров с высшей специальной подготовкой и значительным опытом работы. Мне кажется до настоящего времени. Хоть и говорят, что «незаменимых людей нет», но на практике довольно часто убеждаешься в обратном. Хоть я уже давно и не работаю в АТБ, но положение дел в аэропорту указывает на это. Наверное, в авиации более приемлем лозунг В.И. Ленина «Кадры решают всё».
Хороший материал, полностью соответствует профилю этого сайта, только позволю себе оставить и свои, может быть несколько примитивные соображения, по поводу неординарных людей в коллективе. Все мы вынуждены жить в обществе, люди окружения, безусловно, разные и мы просто обязаны как-то «пристраиваться» и следовать сложившимся законам коллектива и постоянно учиться. Хорошие люди принесут вам счастье, плохие люди наградят вас опытом, худшие дадут вам урок, а лучшие подарят воспоминания, наверное, надо ценить каждого. Лечить ярость надо молчанием, не следует копить обиды, не большое, как говорится, богатство.
Очень похоже, что герой повествования всегда чувствовал себя счастливым потому, что ничего ни от кого не ждал. Ожидания всегда боль,жизнь коротка, надо любить свою жизнь и будешь счастлив. Перед тем, как говорить, он слушал, прежде чем писать, думал, перед тем, как тратить деньги, зарабатывал их «в поте лица своего». Перед тем, как сделать кому-то больно, надо это прочувствовать на себе, прежде чем ненавидеть, надо полюбить и ЖИТЬ, перед тем, как умереть! Жизнь любит тех, кто на неё не жалуется. Думаю, что он был благодарен всем,с кем сталкивала его жизнь. Одним – за помощь, другим за пример, третьим за урок. И только нескольким – за то, что они просто есть.
Но «рождённые ползать», а таких в любом коллективе численное большинство, очень любят «учить летать». Всегда отыщется какой-то, как правило, формальный признак, с помощью которого на таких людей «надевают узду» и пользуются их выдающимися способностями, «пристраиваясь» к их достижениям. Здесь уже промелькнуло, что он был ограничен в продвижении по служебной лестнице. Ещё бы, кто же допустит, чтобы «из грязи да в князи», к чему такая конкуренция, когда завтра можно остаться без должности, а то и без работы. Очень просто можно оказаться и в подчинении такого «самородка». Хотя многие из этих «князей» «добывали» свои дипломы в основном по известной схеме. Через красную рыбы, чёрную икру и отары баранов (в Среднеазиатских республиках это был весьма распространённый метод «учёбы», а сейчас, наверное - основной).
Я, хоть и не считаю себя человеком выдающимся, был бы благодарен, если бы кто-нибудь написал бы и про меня что-то подобное. Работал, по моему разумению, неплохо, но пришлось сменить три предприятия, просто не выносил, когда твои заслуги приписывают другим. Старался, конечно, не сжигать себя, чтобы погреть других, всё равно не поймут, но чисто по-человечески не выдерживал. Есть у меня один «грешок», три раза женился, «Восток – дело тонкое». Главное, придерживался всех обычаев, если уж случилось такое, и семьи все содержу до сих пор, и дома всем построил, и деревья сажал и сыновей всех воспитал – все лётчики теперь.
Старший летает в одной известной заграничной авиакомпании на самом большом в мире самолёте. Я как-то, уже при завершении своей лётной карьеры, на "восьмёрке" "подлетел" в один столичный аэропорт, где у него была плановая посадка. Мой вертолёт оранжевого цвета казался на фоне его самолёта божьей коровкой. Средний - тоже летает за рубежом. А младший совсем рано женился, увезла семья его молодой жены в другую страну на постоянное место жительства, принял гражданство, призвали в армию, стал лётчиком-истребителем, защищал "чужое" небо на сверхзвуковом самолёте, теперь - пилот инструктор в лётном центре, где раньше учился. Учится в военной академии, говорит, что обязательно будет летающим генералом. Двух дочек тоже замуж отдал, даже калым брать постеснялся. Но в парткоме всего этого объяснить трудно, аморалку «шили», держали «на коротком поводке», хотя сами сплошь и рядом скрытые многоженцы, я хоть женился-разводился всегда официально, по закону.
Вот по просьбе владельца этого сайта решил тоже поделиться своими соображениями. Знаю Болдырева тоже по многочисленным рассказам, мне кажется, что его вспоминали постоянно, и вспоминают, несмотря на то, что сменилось уже два поколения специалистов. Это был человек с уникальными способностями, людей и материальную часть он изучил и знал в совершенстве. Неделю, например, пытаются устранить тряску двигателя и кто-нибудь обязательно вставит: «А Болдырев бы нашёл причину с первого раза» и оказывался прав, дефект «лежал на поверхности», требовался только элементарный, грамотный анализ.
На территории АТБ (и не только) он знал всё и постоянно контролировал. За что его прозвали «сайгак», он не ходил, а «носился» по стоянке и нельзя было угадать, где он сейчас и когда появится здесь. Он знал всё и обо всех, кто, где, находится и что делает. Контроля за своими действиями не ощущали разве что очень равнодушные люди, которым «хоть кол на голове теши». В форме на стоянке не появлялся, только в рабочей одежде и при необходимости сразу же подключался к процессу, либо советом, либо эффективными действиями на материальной части, не боялся испачкаться в мазуте или вываляться в снегу. Одновременно и «воспитывал» нерадивых, прекрасно ориентировался в индивидуальных особенностях каждого подчинённого и делал соответствующие замечания. На одних мог наорать матом, других мягко уговаривал, переходя чуть ли не на шёпот. На него никто, никогда не обижался, он видел в техниках людей, некоторые руководители и специалисты смежных служб с техническим составом вели себя необоснованно высокомерно.
Проходя мимо спецавтобазы (а это другая, «чужая» служба) и заметив, что начальник В.И.Кеслер уже собрал здесь консилиум из своих специалистов, которые «мучали» застучавший двигатель, обязательно подключался и давал однозначные советы, где стучит, почему и что надо сделать для исправления дефекта, пока стук «не вышел наружу», то есть не разрушились детали двигателя. Нередко на стоянку приезжал на УАЗике начальник штаба, чтобы откорректировать какие-либо документы, приказы, либо профессионально разобраться в требованиях вновь поступивших руководящих документов. Сюда же приходили часто и работники службы ГСМ, расположенной недалеко от наших стоянок, консультировались по вопросам качества бензина или масла. Помню одну фразу нашего инспектора по безопасности полётов Б.Б. Кашинцева: «Так, как писал акты о расследовании причин вынужденной посадки Болдырев, теперь, да, наверное, и потом никто никогда не напишет», так оно потом и оказалось, много таких актов с управления возвращали на доработку. Был человеком высоко интеллектуально и многосторонне развитым.
Когда пришло время проводить бывшего, можно сказать, формального начальника АТБ на пенсию, никто в нашем отряде не сомневался, что назначат Болдырева, который вот уже много лет фактически на этой должности работал. Однако у Терентьевича был один «пробел» в биографии, у него не было высшей подготовки по профилю профессии. Назначили формально (заочно) учёного и, конечно, менее способного, но Болдырев по этому поводу не комплексовал, в любом случае он «знал себе цену» и активно подключился к успешному вводу в строй нового начальника. Порядочный был человек. Его утрата стала невосполнимой потерей для авиаотряда и, особенно, авиационно-технической базы.
Сегодняшняя ситуация аэропорту Уральск, даже если судить только по материалам этого сайта, не позволяет сделать вывод о возможности его «возрождения», тенденции распада продолжаются, несмотря на «косметические» меры, предпринимаемые его сегодняшним руководством. Если же, чисто теоретически предположить, то инженерно-авиационной службе этого предприятия можно смело и обоснованно присвоить звание «имени Болдырева Афанасия Терентьевича». Много достойных специалистов здесь работало, но такой яркой «звезды» не было никогда.
Поведение его в том трагическом, последнем для него случае, я не оправдываю, но понимаю, как рыбак рыбака. Для таких увлечённых натур, обусловленных, наверное, их генетической наследственностью, в нашем случае казачьим происхождением, страсть нередко блокирует инстинкт самосохранения.
Извините меня за столь фривольные, на грани приличия «ник» и «аватар», постоянные посетители сайта уже знают обстоятельства их появления в таком виде. В структуре авиационно-технической базы Уральского авиапредприятия был участок трудоёмких регламентов (УТР), бригадой слесарей там руководил мой отец Каманин Виктор Павлович, Царство ему небесное, я тоже там долго работал. От первых букв нашей фамилии и названия участка и произошёл «ник» (Каманин с УТРа - камасутра). Конечно, оригинальность сомнительная, но «нам шутка строить и жить помогает».
Болдырева я не застал, пришёл позже, но слышал о нём много, «старики» отзывались о нём хорошо. «Вышел» он из техников, после службы в армии, где и приобрёл эту профессию, работу авиатехника знал в совершенстве. Надо сказать, что профессия эта уникальна. Надо обладать достаточно большим объёмом теоретических знаний и в совершенстве отработанными практическими навыками. Напряжённая, часто даже непосильная работа «на свежем воздухе», это значит зимой в мороз и пургу, а летом под палящим солнцем. Даже в «Наставлении…», вразрез действующему законодательству (КЗОТ) было оговорено: «Техническое обслуживание производится в любую погоду». Громадная ответственность по обеспечению качества технического обслуживания и, соответственно, безопасности полётов. И всё это на фоне «нищенской» зарплаты, многие уходили, оставались только ответственные патриоты коллектива своего предприятия и профессии.
Испытывая эти нюансы буквально на «своей шкуре», любой нормально мыслящий техник инстинктивно «предохранялся», чтобы на работе не «сдохнуть» и не «посадили», если вдруг что-нибудь случится. «Лавировали», некоторые от работы «отлынивали». Если замечание делает какой-то замполит, который в технике ничего не смыслит, то можно впасть и в рассуждения, развязать дискуссию, огрызаться, в конце концов. Болдырев, как никто другой это понимал, видел всех «насквозь», если у человека не хватало знаний и навыков, то всегда помогал личным примером, но откровенных лентяев и «сачков» всегда оперативно и эффективно «ставил на место». Да так, что они на него даже не обижались, уважали за справедливость и талант профессионала и руководителя. Немногим это было дано.
Говорят, что тогда сожалели буквально все, безвременно ушёл. Хорошие люди долго не живут, это уже моё личное мнение. Извините за наверное не совсем оправданную многословность, конечно, коллеги Болдырева, с которыми он работал, могли бы написать объективнее, лучше, но наблюдаю уже неделю, достойных комментариев по существу нет, значит мало уже осталось «годков» (курдасов). Да и не приучены люди этой профессии много писать, им многочисленных подписей в картах-нарядах, оформляя которые они постоянно рисковали собственной свободой, хватило «на всю оставшуюся жизнь».
На сайте уже есть несколько фотографий и публикаций о моём отце – Болдыреве Афанасии Терентьевиче, который работал в Уральском авиапредприятии и был фактическим руководителем организации инженерно-авиационного обеспечения в новом аэропорту «Подстёпный», посмотреть можно 
Семья жила в крошечной мазанке. И в один шикарный летний вечер молодёжь под руководством деда вынесла пожитки в летнюю кухню, осуществив так сказать, «снос ветхого жилья». И довольные собою, оставив меня деду с бабой, вышеназванная решительная молодёжь отправилась в клуб, в кино. Родители потом часто вспоминали с какой лёгкостью всё делалось, надо же, дом сломали и в кино пошли. За лето поставили новый дом, побольше. 
Жизнь шла своим чередом родители очень много работали, меня воспитывали дедушка с бабушкой. У нас дома как-то всегда было много народа, особенно по выходным. Как правило, бабушка пекла накануне какое-то немыслимое количество пирогов На столе всегда стоял большой самовар, настоящий, не электрический. Собирались родственники .друзья, все с жёнами и детьми. Это при том, что все очень много работали. У деда кроме работы был огромный сад, которому он отдавал много сил, времени и души. Росли и плодоносили яблони, вишни, сливы, груши, был и виноградник, что для нашей климатической зоны уже экзотика. 
Я этот сад часто во сне вижу, стол летом всегда накрывали в саду. До сих пор помню, когда всё стихало и становилось темно, было слышно, как падают спелые яблоки У отца же ещё была всегда охота и рыбалка, что отнимало немало времени. Но как-то всё успевали. На рыбалку часто выезжали большими компаниями. Меня брали с собой сызмальства. Часто приезжали папины сослуживцы, хорошо помню Трoяна Николая Кондратьевича, 
Меня всегда поражало, как они с отцом умели вместе молчать. Не приходилось мне потом в жизни встретиться с примером такой мужской дружбы. Не оставил нас дядя Миша и после ухода папы, прилетал, передавал через знакомых лётчиков гостинцы. А однажды летом я прилетела в отпуск уже из Карелии, в дверь позвонили, я открываю, человек в лётной форме с громадным мешком за плечами, говорит: "Валентина, это вам от Кузина немного абрикосов». Очень похоже на дядю Мишу. Я очень долго получала от него исписанные мелким почерком открытки-поздравления, отвечала, он писал в ответ, но однажды не ответил, связь прервалась, сейчас мы о нём так ничего и не знаем. Этот светлый, солнечный человек навсегда останется в моём сердце. 
Отпуск отец брал непременно осенью к открытию сезона охоты. Видимо смирившись с тем, что сына-товарища по охотам-рыбалкам у него не будет, отец стал брать на рыбалку меня. лет мне тогда было около 14. Как-то незаметно я «втянулась», ловко освоила процесс рыбной ловли. Потом мне очень нравилось такое времяпровождение. Ездили на Урал с ночёвкой. Сначала на мотоцикле, потом на машине, разбивали палатку. Самая вкусная уха в моей жизни осталась там в детстве. Отцу очень нравились мои успехи и, обычно скупой на похвалы. он протягивал: "Рыбачка, что ж, казачка настоящая". Часто к отцу присоединялся Клименко Григорий Фёдорович. Отец в последние годы как-то сблизился с ним, они с тётей Кларой часто бывали у нас. 
Успешно закончив 1 курс, на лето прилетела домой. Дома ждал сюрприз, да какой, в самых смелых мечтах предположить такое было невозможно. Родители вместе летом берут отпуск, что уже факт нереальный, и мы все вместе едем на машине в Карелию в Кижи (это вообще перебор). Я от нахлынувших эмоций спать не могла. В назначенный срок, «капитально» загрузив машину, мы отправились в путешествие, с нами поехал Клименко Григорий Фёдорович с семьёй. 
Поездку это не забуду никогда. Мы были в Константиново под Рязанью у Есенина, в Клину у Чайковского, заехали в Михайловское, Псков, соборы и церкви Великого Новгорода. И, наконец, Петрозаводск. Машины оставили на речном вокзале и на целый день в Кижи. Такой незабываемый подарок отец сделал мне в своё последнее лето. Я потом долго её вспоминала, напевая слова из песни глубокого детства конца 60-х, начала 70-х годов: "Долго будет Карелия сниться...", тогда даже не предполагала, что совсем скоро Карелия будет не сниться, а станет повседневностью, правда, не менее от этого прекрасной. 
Ну что ж, материал практически подготовлен к публикации, вроде и всё. Не уверена, что мои воспоминания будут кому-то интересны, это ведь описание частной жизни обычной, ни чем не знаменитой семьи. Но теперь, уже в процессе написания, осознала,что это действительно нужно, и в первую очередь даже не для сайта, а для себя, мне давно следовало это сделать. Пусть остаётся для потомков в семейном архиве. А admina благодарю за целенаправленную настойчивость в благородном деле популяризации деятельности авиационных специалистов и просто хороших людей. 
